В общем, она говорила то же самое, что и всегда — только теперь я могла выслушивать всё это со спокойной улыбкой безразличия.
Это её сводило с ума.
— Почему ты улыбаешься? — раздражённо восклицала Юка.
— Тебе не нравится? Ну скажи, что у меня кривые зубы или что от улыбки появляются морщины.
— Настя, давай сделаем тебе томографию головного мозга. — вдруг серьёзно предложила она, — ты меня пугаешь. Честное слово, иногда я тебя боюсь.
— А ты не бойся, — усмехнулась я, — я вовсе не хотела тебя напугать.
— Наверное, нам лучше какое-то время не общаться, — озадаченно говорила Юка.
А я только плечами пожимала в ответ.
После подобных разговоров мы не общались — дня два или три. А потом на пороге моей квартиры опять появлялась боевито настроенная нарядная Юка — появлялась, чтобы, наморщив носик, в очередной раз сообщить, насколько я подурнела или поправилась.
Она приезжала ко мне раза два в неделю.
Я честно пыталась её простить. Иногда я даже скучала по Юке — такой, какой я воспринимала её раньше. Она ведь все же была моей единственной подругой (телефонное приятельство с Дюймовочкой не в счёт). А единственными подругами разбрасываться не стоит. Даже если подруги эти побывали в постели с мужчиной, которого ты могла бы полюбить по-настоящему.
Я ничего, ничего поделать с этим не могла.
Мне отчаянно хотелось знать правду. Мне хотелось знать все.
— Юка, расскажи как он тебя обнимал, — просила я, пока она заваривала для меня витаминный травяной чай.
Она злилась и нарочито гремела стаканами.
— Юка, ну расскажи, умоляла я, — для меня это нужно.
— Мазохистка, — сквозь зубы сказала Юка. — Ни к чему всё это. Я сюда не за этим прихожу. Я хочу общаться с тобой, а не обсуждать этою ублюдка.
— Мне лучше знать. Ну, пожалуйста.
— Хорошо. Что конкретно тебя интересует?
Я отвернулась к стене, чтобы не видеть, какая она красивая.
— Мне интересно все. Как от него пахло. Закрывал ли он глаза, когда вы целовались. Что шептал тебе в постели? Курил ли после секса? Сразу ли засыпал или вы разговаривали? Если да, то о чём? И… Не вспоминал ли он меня? Хоть когда-нибудь?
— Ты положа на помешанную.
— Рассказывай.
— Ты всегда была ненормальной.
— Юка!
— Ну, слушай. От него несло табачищем. Во время поцелуя он глаз не закрывал. Бог мой, какой у него был в такие моменты дурацкий вид! В постели он молчал, как партизан на допросе. Только противно сопел мне в ухо. И всё. После секса курил мерзкую «Яву». Он её курит каждые десять минут. А потом сразу засыпал. Мы не разговаривали. О тебе он ни разу не вспомнил. Что-то ещё?… Ах да, он храпит.
