– Там просто, без церемоний, – не унимался между тем Сторожев. – Через пять минут соскучился – скатертью дорога. Никто и бровью не поведет.
Без обид?
Какие обиды, Женька. Я же тебя не жениться тащу.
Ладно, – сдался, сам не зная почему, профессор, и Сторожев тут же поволок его за собой.
Выйдя на улицу Большая Пироговская, друзья поймали частника. Это была «девятка». Сторожев сел на переднее сиденье, а профессор угнездился на заднем, хотя страсть как не любил сидеть в автомобиле сзади и вообще не контролировать ситуацию: эксцентричный характер Сторожева давно стал своеобразной притчей во языцех в родном университете.
Кстати, об alma mater. Бывшие Высшие женские курсы насчитывали уже свыше 130 лет своей славной истории. Чуть меньше было и самому зданию, из которого так поспешно выскочили два приятеля. Внутри оно больше походило на гигантский аквариум: огромный стеклянный потолок зависал над центральным залом, напоминающим римский атриум.
В стекле этого потолка, казалось, обязательно должен был промелькнуть некий зрачок, зрачок Бога, с удивлением рассматривающий людей внутри, как это показывают в какой-нибудь изощренной рекламе плазменных телевизоров.
К слову, именно в этом самом атриуме постоянно что-то снимали для телевидения, иногда мешая проводить занятия.
Что говорить, здание обладало особой магической привлекательностью, и это давно заметили не в меру любознательные СМИ.
Атриум по своим гигантским размерам напоминал готический собор, у которого срезали тяжелую сводчатую крышу и заменили ее стеклянным куполом в стиле модерн.
Высокие колонны придавали атриуму видимость античного храма. Готика и античность – благородная эклектика русского модерна конца позапрошлого века. Ни одного намека на пошлость современных построек.
Здесь должны были учиться барышни, а не представители люмпен-пролетариата или дети новых русских, которым, как говорится, «красиво жить ни за что не запретишь».
В ясный солнечный день, находясь в атриуме, можно было отчетливо видеть, как по всей отшлифованной мраморной поверхности пола медленно и величаво плывет по плитам тень, тень облака.
Получалось – смотришь вниз, а видишь небо. Как поэт, это «облако в штанах» проникало в здание сквозь крышу. «Облакам на любованье» был создан этот необыкновенный стеклянный свод и сам атриум.
Еще одной странной особенностью здания было то, что снаружи, с улицы, оно выглядело невзрачным и не предполагало никаких небесных откровений.
