Толпа единодушно ответила:
– Аминь!
– Их сожгут прямо здесь? Сразу же? – тихо спросил женский голос, обладательница которого явно впервые присутствовала при аутодафе.
– Нет, – деловито пояснил мужской голос. – Святая Церковь ни в коем случае не может приговаривать к смерти и уж, безусловно, не может умерщвлять. Позже обвиняемых передадут мирским властям. А сейчас настанет время чтения приговоров.
– И сколько это чтение продлится?
– Часов шесть или восемь.
– Боже!..
– Не произносите имя Господа всуе, сеньора. Тем более во время аутодафе.
– А потом? Потом что будет?
– Как только чтение приговоров завершится, осужденных передадут в руки светских властей. Я уже вам говорил об этом.
Простите. При мне впервые будут сжигать людей заживо. Трудно сосредоточиться…
Затем их выведут за стены города, – невозмутимо продолжил мужской голос. – Там уже успели сложить костры. Чуть позже вы в этом сами удостоверитесь.
Не знаю, уж захочу ли я. Полагаю, на сожжении толпа тоже будет присутствовать?
Да.
Большая?
Даже больше, чем здесь.
Почему?
Вход свободный: в поле места всем хватит.
Боже…
Не богохульствуйте.
Испания, наши дни. Гостиница в Гранаде, расположенная в непосредственной близости от Альгамбры
В Альгамбру его не пустили.
Было уже слишком поздно. Сказали, чтобы он приходил завтра с экскурсией.
Пришлось вернуться в гостиницу. Туристы-соотечественники шумно плескались в бассейне в ожидании ужина, который был заранее оплачен по договору с турфирмой Travel.
Отель имел три звезды. Не роскошно, но вполне приемлемо.
На тур в Испанию пришлось собирать деньги в течение года. Скудное профессорское жалованье и бесчисленные подработки, а также жесткая экономия дали свои результаты.
Но ради чего были принесены все эти жертвы?
Ради одной довольно странной и призрачной цели: попытаться найти библиотеку Дон Кихота.
Согласно книге Сервантеса, объявленной ЮНЕСКО в самом начале XXI века лучшим романом всех времен и народов, так вот, согласно этой книге библиотеку странствующего идальго, насчитывавшую чуть больше сотни томов, почти всю сожгли.
Так чего же, спрашивается, отправился искать московский профессор, а главное, зачем были предприняты все эти бессмысленные хлопоты?
Эта прихоть, а иначе подобную затею и охарактеризовать нельзя было, эта прихоть была бы простительной какому-нибудь досужему миллионеру, охотящемуся за редкими фолиантами для пополнения своей и без того богатой коллекции. Но московскому профессору, влачащему довольно скромное существование в постъельцинской России, подобное предприятие осилить было просто невозможно.
