Она так глубоко погрузилась в эти мысли, что, когда "бентли" остановился, с удивлением подняла голову. Они стояли на газоне у роскошной квартиры.
Бенедикт обошел машину, открыл дверцу и провел ее, не протестующую, в квартиру.
Она с любопытством огляделась, узнавая некоторые произведения искусства в прихожей. Бенедикт провел ее в большую гостиную и заботливо усадил в большое, покрытое ковром кресло, которое доминировало в комнате, как трон. Неожиданно весь ее страх исчез. Она, как королева, полностью владела собой. И точно знала, что все это будет принадлежать ей.
Бенедикт стоял в центре комнаты, как проситель; он начал говорить. Она спокойно слушала, на ее лице никак не отражалось испытываемое торжество, и, когда он остановился в ожидании ее ответа, она ни секунды не колебалась.
- Да, - сказала она.
- Я буду с тобой, когда ты ему скажешь, - пообещал Бенедикт.
- Не нужно, - заверила его Руби. - Я сама справлюсь с Джонни Ленсом.
- Нет. - Бенедикт быстро подошел к ней и взял ее за руки. - Я должен быть с тобой. Обещай мне это.
И тут Руби поняла, что положение ее неуязвимо. Бенедикту она нужна не из-за физических причин - но просто потому, что она принадлежит Джонни Ленсу.
Глядя прямо в глаза Бенедикту, она решила проверить свое предположение.
- Он может вообще ничего не знать, - сказала она. - Я договорюсь с ним о разводе.
- Он должен знать обо мне! Я этого хочу, понятно?
- Понятно. - Она почувствовала уверенность.
- Договорились? - Он едва скрывал свое беспокойство.
- Да, - кивнула она. - Договорились. - И они улыбнулись друг другу: оба были довольны.
- Идем, - он почтительно провел ее в спальню, и Руби с легким возгласом восхищения остановилась на пороге.
На двуспальной кровати лежала гора сверкающих мехов всех оттенков: от мягкого розовато-желтого через беж, цвет устриц и бледный дымчато-серый к полуночно-черному.
- Выбирай! - приказал он. - Закрепим наш договор.
Она как во сне подошла к кровати, но когда она протянула руку, Бенедикт негромко сказал:
- Подожди.
Она послушно остановилась, и он подошел к ней сзади. Она чувствовала его руки у себя на шее, опустила подбородок, свесив вперед волосы, так чтобы он смог расстегнуть ее платье.
Она вышла из платья, когда оно упало на пол, и пассивно ждала, пока он расстегивал ее бюстгалтер.
- Теперь надевай, - сказал он.
В одних чулках и в туфлях на высоких каблуках она подошла к кровати и взяла первую шубку.
Когда она оглянулась, Бенедикт сидел в кресле с наголовником. Лицо его пылало, его черты казались распухшими и застывшими. Он смотрел на нее. И она поняла, что они совершают нечто вроде ритуала. Как победоносный римский полководец, он получил триумф и теперь осматривает добычу. В этом не было сексуального или физического желания, но скорее культ поклонения самому Бенедикту. Она - жрица этого культа.
