Иногда он улыбался, один раз рассмеялся.
...я первый по всем предметам, кроме истории и религии. Надеюсь в будущем на лучшие...
Последний конверт он долго держал в своей перевитой голубыми венами руке. Потом нетерпеливым движением бросил и его в огонь и потянулся к каминной доске, чтобы встать. Встав, посмотрел в зеркало в позолоченной раме.
Он смотрел на свое отражение, слегка удивленный происшедшими за последние несколько недель изменениями. В глазах погас огонь жизни, они стали грязновато-бледно-сине-карими - цвета разложения. Они выпирали из глазниц, и в них была стеклянистость, характерная для рака в последней стадии.
Он знал, что слабость в конечностях, внутренний холод - не результат действия обезболивающих наркотиков. И шаркающая медлительная походка, которой он пересек толстый ковер, направляясь к письменному столу, тоже не из-за них.
Он посмотрел на продолговатый кожаный футляр с отделанными медью углами и закашлялся, кашель разрывал ему горло. Он ухватился за край стола, чтобы не потерять равновесия, ожидая, пока пройдет боль, потом щелкнул замком и открыл футляр.
Руки его не дрожали, когда он взял в них ствол и рукоять двенадцатизарядного дробовика и соединил их.
Он умер, как и жил, - в одиночестве.
- Боже, как я ненавижу черный цвет. - Руби Ленс стояла в центре своей спальни, глядя на платье, лежавшее на двуспальной кровати. - Я в нем ужасно выгляжу.
Она покачала головой, отчего ее волосы цвета шампанского растрепались. Повернулась и лениво двинулась по комнате к зеркалу. Улыбнулась своему отражению и через плечо спросила:
- Ты говоришь, Бенедикт Ван дер Бил прилетел из Англии?
- Да, - Джонни кивнул. Он сидел в кресле у входа в гардеробную, массируя пальцами глаза.
Руби встала на цыпочки, втянула живот и выпятила свои маленькие твердые груди.
- Кто еще там будет? - спросила она, обхватив груди руками и выставив между пальцами соски, критически осматривая их. Джонни отвел руки от глаз.
- Ты меня слышал? - В голосе Руби звучали повелительные нотки. - Я ведь не с собой разговариваю.
Она отвернулась от зеркала и посмотрела на Джонни. Высокая и стройная, золотая, как леопард, даже в глазах желтая напряженность, как во взгляде леопарда. Казалось, что в любое мгновение она может зарычать.
- Это похороны, - спокойно ответил он. - Не прием с коктейлями.
- Ну, ты не можешь ожидать, что я буду умирать от горя. Я его терпеть не могла. - Она подошла к кровати, выбрала трусики и потерла гладкий материал о щеку. Потом двумя изящными движениями надела их.
