- Трейси, тебе ничего не нужно объяснять.
- Я хочу. Должна. - И она начала рассказывать, не глядя ему в лицо, теребя ветку, обрывая цветки персика.
- Видишь ли, я не понимала, считала, что все мужчины такие. Не желающие, не делающие этого... - Она замолчала, потом начала снова. Понимаешь, он добрый. И каждый вечер было множество друзей, приемы. Потом он захотел, чтобы мы отправились в Лондон - ради его карьеры. Здесь ему не хватало размаха. И даже тогда я ничего не знала. Да, я видела, что у него много друзей, и среди них есть какие-то близкие ему, но... И вот я зашла к нему в студию и застала их, Кенни и парня, они смеялись, они обнимались, перевились, как змеи. "Но ты должна была знать", - сказал он. Что-то щелкнуло у меня в голове, я чувствовала себя грязной, порочной, я хотела умереть. Мне не к кому было обратиться, да я и не хотела никого видеть... просто хотела умереть. - Она замолчала и ждала, чтобы он заговорил.
- Ты по-прежнему хочешь умереть? - мягко спросил он.
Она удивленно взглянула на него и покачала сияющей гривой.
- Я тоже не хочу, чтобы ты умерла. - И вдруг они оба рассмеялись. После этого все стало хорошо, они разговаривали дотемна как друзья.
- Мне нужно идти, - сказал Джонни.
- Твоя жена? - спросила она, и смех ее замер.
- Да. Моя жена.
Было уже темно, когда Джонни вошел в двери своего нового, построенного террасами ранчо в Бишопскорте - здесь он жил, но это не был его дом. Звонил телефон. Он поднял трубку.
- Джонни?
- Привет, Майкл. - Он узнал голос.
- Джонни, немедленно отправляйся в старый дом. - Голос Майкла Шапиро звучал напряженно.
- Что-то со Стариком? - беспокойно спросил Джонни.
- Разговаривать некогда, приезжай немедленно!
Занавеси были задернуты, в каменном очаге ревел огонь. Но Старику было холодно. Холод сидел глубоко внутри, туда не могло проникнуть тепло очага. Дрожащими руками Старик брал из ящика листы бумаги, просматривал и бросал в огонь. Они взрывались оранжевым пламенем, затем сворачивались и превращались в пепел. Наконец ящик опустел, осталась только пачка разноцветных конвертов, перевязанная лентой. Старик развязал узел, взял первый конверт и достал из него листок бумаги.
Дорогой сэр,
надеюсь, вам будет приятно узнать, что я теперь в школе. Кормят нас хорошо, но постели очень жесткие...
Он бросил конверт и листок в огонь и взял другой. По одному он перечитывал их и сжигал.
...что меня отобрали для игры в числе первых пятнадцати...
