Гранитная плита и нижестоящий толстостенный каменный ящик-гроб представился как наяву. Снова затошнило…
Снаружи звучали голоса, снова начали стучать. Слова Катрин понимала, общий смысл сказанного ускользал – это от стука. В голову уже словно сотню гвоздей повбивали – был, вроде, такой фильм ужасов, глубоко эстетский. Захороненная заживо со скобяными изделиями в голове сжала лопающийся череп – башка оказалась почему-то коротко остриженной. Еще и тиф был, что ли? Впрочем, стрижка это хорошо. Позаботился кто-то и вообще аккуратно. Отмываться удобнее, да.
Что происходит?
Что?!
Дверь тронули, осторожно заглянули в окошечко. Катрин лежала неподвижно, сунув голову под подушку. Наблюдатель потрогал внешнюю застежку – шорохи пленница безумия расшифровывала отлично. Тканевые жилища – дом родной. Это если фигурально. А если не фигурально? Где дом-то?
Надзиратель ушел. Доктор… как его? Только что называли его по имени. Или по кличке? С памятью примерно как с головой – слив унитазный, бурлящий, а не память.
Бежать, бежать и немедля!
План был понятен – поднять полотнище задней палаточной стены – укрытие упрощенное, без пола. Далее вниз, к реке, там тростник. Память расположение этой части лагеря хранила, хоть на что-то голова годна. Катрин сползла с койки – хрустит падла, создано ложе из каких-то складных реек и полосатой парусины. Да черт с ней… Больная взялась за ткань стены… Нет, еще что-то нужно. Э-э… Оружие и одежда! В майке и спортивных трусах пускаться в бега неразумно – это уже не память и разум подсказывает, а инстинкты, которые саркофагами не пришибешь.
С оружием как-то не сложилось: громоздящиеся вокруг ящики и большие банки наглухо запаяны и заперты, стойку-кол палатки не позаимствуешь – великоват, да и немедля завалится строеньице. С одеждой повезло больше: на складном столе лежал пакет с черными вещами. Кто-то уже к трауру подготовился? «Покойная была молода, неспокойного поведения, неутомимо сквернословила и распутничала, тем не менее, мы скорбим и…»
Свободное длинное платье, башмаки без шнурков, головные платки… Все наделось довольно уверенно. Завязывая закрывший лицо платок (как-то по-арабски он называется? Но как?), Катрин заподозрила, что нечто подобное она уже носила. Мля, суки, опять они по доскам колотить начали – виски аж лопаются. Уходить. Немедленно!
Катрин выползла из-под палатки, пригибаясь, спустилась к воде. День, шум, тень невысоких деревьев... В лагере громко и озабоченно разговаривали, что-то механически скрипело. Ничего, доскрипитесь еще, погодите… Болящая беглянка не исключала возможность возвращения. С винтовкой или еще с чем-то хорошим и многозарядным…
