Итак, началось в августе. 19–20 августа 1920 года сразу в нескольких уездах банды дезертиров напали на продотряды. К тому времени в губернии насчитывалось 110 тысяч дезертиров, и даже если 90 % из них сидели по хатам, то ведь 10 % — это 11 тысяч человек! 24 августа СТК принял решение о восстании. Чекисты тут же арестовали большинство эсеровских деятелей губернии, но формально беспартийный низовой аппарат СТК остался нетронутым и стал теперь полностью бесконтрольным. Задачу он знал — бунтовать, а вот управы на него не было. Это первое. А второе — губернские власти повели себя с редкостным, просто феноменальным идиотизмом.
Начальником оперативного штаба по подавлению восстания был назначен некий товарищ Благонадеждин, бывший царский офицер. Отсюда и методы. Заявив, что в мятежных селениях бандитам помогает все население, он решил применить к повстанцам «суровые революционные меры». А именно: в мятежных деревнях арестовать всех мужчин от 16 до 40 лет, отправив их в концлагерь, имущество конфисковать, деревни сжечь.
Корреспондент: А женщины, дети, старики? Они-то куда денутся?
Е. Прудникова: Колчаковцы в таких случаях их нередко «из милости» приканчивали. Красные таких прав не имели. Наверное, они тихо шли куда-то умирать, что им еще оставалось? Этот приказ Благонадеждин отдал 29 августа, а 31-го еще и дополнил его приказом о взятии заложников из тех семей, в которых были бандиты, возрастом от 18 лет и обоего пола. И приказал объявить населению, что, если бандитские выступления будут продолжаться, заложников расстреляют. Представьте себе, что вы командир повстанцев. Что вы станете делать?
Корреспондент: Так действовали гитлеровцы на оккупированных территориях. Не помню, чтобы это помогло справиться с партизанами. Наоборот, чем больше становился их счет к немцам, тем ожесточеннее была борьба.
Е. Прудникова: Ну и здесь так же. Восстание начало разрастаться, как лесной пожар. В середине сентября командующий войсками Тамбовской губернии товарищ Аплок объявил, что села, оказывающие сопротивление, будут сожжены дотла, а все дезертиры, захваченные с оружием в руках, расстреляны, чем еще подбавил керосинчику. Понимаете, в чем идиотизм действий властей?
Корреспондент: В насилии?
Е. Прудникова: Не только. Насилие в обращении с русским народом вообще не самый лучший метод, но, как сказал бы Дмитрий Юрьевич — куда же без него, если люди идут против государства? Идиотизм заключался в первую очередь в отсутствии альтернативы. Большевики всегда работали на раскол противника и предлагали выбор. Бандит мог остаться в лесу, а мог сдаться и вернуться к мирной жизни. Если в деревнях брали заложников, то требовали чего-либо реально выполнимого, а не прекращения борьбы вообще. (Кстати, заложников большей частью не расстреливали, а отправляли в тюрьму и на принудительные работы.) А товарищ Благонадеждин тупо карал, полагая, что, если сжечь сколько-то деревень, остальные крестьяне устрашатся и перестанут поддерживать бандитов.
