Корреспондент: А сами-то большевики разве не были радикальной революционной партией?
Е. Прудникова: Они оказались нетипичными радикалами, у них была мощная прослойка государственно мыслящих людей, и во главе стоял такой харизматичный государственник, как Ленин. Да и то после революции партия раскололась на леваков-«революционеров» и «государственников». К счастью, первых удалось отчасти занять разжиганием «мировой революции», отчасти отправить на фронты — а то неизвестно, что бы у большевиков вообще вышло.
Корреспондент: Ну, а если бы в 1920-м эсеры победили большевиков?
Е. Прудникова: Сдали бы страну капиталистам и занялись обычной деятельностью социалистов, став посредниками между трудом и капиталом. Уговаривали бы первых потерпеть, а вторых — проявить добрую волю и улучшить положение рабочих. Помните поведение Маслова на Первом съезде крестьянских Советов? Как-то вот так…
Попав во власть весной 1917 года, эсеры соблюдали интересы буржуазии, а потом и вовсе стали агентами влияния Антанты. В программе СТК открыто записано допущение русского и иностранного капитала «для восстановления промышленности». А уж у новых хозяев страны в случае народного недовольства нашлись бы и винтовка, и плетка.
Корреспондент: Крестьяне этого не понимали?
Е. Прудникова: А сейчас понимают? Сколько людей, имеющих высшее образование, голосуют за кандидатов с предельно честными глазами ради красивых слов? Впрочем, слова словами, а то, что эсеры стояли за свободную торговлю, решало дело.
…То ли лето 1920 года выдалось неурожайным, то ли урожаи занизили, а хлеб попрятали — теперь не понять. Факт тот, что продразверстка вроде бы оказалась непосильной — но если слушать заявления хозяев, она всегда непосильная… Впрочем, думаю, в случае мегаурожайного года ничего бы не изменилось. Гражданская война шла к концу, а в мирных условиях бунтовать намного труднее. Тем более, кроме скрытой войны с Европой, каковой являлась Гражданская, началась еще и открытая — советско-польская война. Поляки — невеликий противник, но за ними стояли французы, и если удачно ударить в спину… Люди устали от войны, от разверстки, от беспредела «коммунистов», так что был шанс, могло полыхнуть и по другим губерниям…
Корреспондент: Я все-таки не понимаю: а что потом?
Е. Прудникова: Крах большевиков, полный развал управления, распад страны, а когда смута выдохнется — колонизация территорий. Эсеров это устраивало, они по-прежнему работали на Антанту. Стали бы потом туземной администрацией колоний.
