Впрочем, говорить об идеях и лозунгах восстаний можно очень много. Перлы там встречаются исключительные. Венцом политической мысли можно считать знамя, захваченное в Барнаульском уезде. Сверху вниз оно бело-черно-коричневое. На белом поле написано: «За Учредительное Собрание!», на черном — «За мать-анархию!» и на коричневом «За чистую советскую власть без коммунистов!» Ходил еще на Дальнем Востоке слух, что в Хабаровске высадился царь Михаил и идет на Москву, чтобы сесть на трон, а Ленина и Троцкого сделать своими министрами.
Корреспондент: В общем, чем дальше от Москвы, тем безумнее идеология…
Е. Прудникова: Безумия везде хватало. Летом 1920 года в Пензенской губернии прошел слух, что наложена новая разверстка — с души по два фунта тараканов. А кто не сдаст — возьмут хлебом. Хотя что-то в этой идее есть, наркомздраву могло бы понравиться, особенно если тараканов заменить вшами. Сыпной тиф лютовал по стране, и гибло от него народу не меньше, чем от военных действий.
…К лету 1919 года красные ожесточились, мужички почувствовали свою силу, а на местах накопилось множество дезертиров. Пожар стал сплошным. Только в трех губерниях аграрного центра произошло 238 восстаний. Крестьянская война в Саратовской, Тамбовской и Воронежской губерниях угрожала фронту.
Корреспондент: Получается, что крестьяне были против советской власти, которая дала землю?
Е. Прудникова: Землю дали московские большевики, а хлеб забирали местные власти, против них и бунтовали. Восстания вспыхивали в основном в хлебородных губерниях, что показывает: главной причиной являлись все же цены на продовольствие и деятельность продотрядов, а основной движущей силой были интересы держателей хлеба. Военную силу составляли большей частью прячущиеся по лесам дезертиры, в руководстве почти всегда — бывшие офицеры или унтера, политическую программу выдавали эсеры, хотя иной раз в качестве генераторов идей выступали и анархисты.
Крестьяне относились к происходящему без восторга, в первую очередь потому, что повстанцы тоже реквизировали продовольствие и проводили мобилизации, да и вообще им все это жутко надоело. Тем более от террора повстанцев никто не был застрахован. Они расправлялись не только с коммунистами, но и с сочувствующими советской власти, а также с теми, кого считали сочувствующими, и с теми, с кем были просто плохие отношения, не щадя при этом ни женщин, ни детей. Убивали совершенно немыслимыми способами, читаешь — волосы дыбом становятся.
