Корреспондент: Жлобское какое-то кредо. И кстати, за что вы так обласкали народовольцев?
Е. Прудникова: Отвечаю по порядку. Народовольцы пытались «ходить в народ», переодевшись мужиками, но выглядели в этой роли так нелепо и странно, что крестьяне зачастую сдавали их в полицию как подозрительных личностей. Кредо, конечно, жлобское — но так устроен человек. Разве те, кто в 1990-е годы разворовали народно-хозяйственный комплекс и стали олигархами, вели себя иначе? Сперли собственность, разбазарили ее, денежки вывезли, и хоть трава не расти. Сельский кулак отличается от олигарха только размером состояния. Или разве сейчас молодые люди рассматривают службу в армии как долг? Нет, тех, кто идет служить, считают неудачниками, не сумевшими «откосить». Но когда государство плохо защищает своих граждан, все искренне возмущаются.
Корреспондент: Неужели крестьяне не понимали, что, если новое государство рухнет, придут баре и все вернется на круги своя?
Е. Прудникова: Теоретически понимали, но без перехода на личности. Каждый надеялся отсидеться в уголке, за чужими спинами. Как в песне пелось? «В Красной армии штыки, чай, найдутся, без тебя большевики обойдутся». Потом, когда действительно приходили белые, понимание появлялось, но было поздно. А в местностях, не знавших белогвардейщины, сопротивление мобилизации, то есть «рекрутов не давать», стало второй причиной крестьянских бунтов.
Корреспондент: А первая какая?
Е. Прудникова: Вольные цены, естественно. Мы об этом в прошлый раз говорили. С продотрядами крестьяне начали бодаться уже зимой 1917–1918 годов, но восстаниями эти драки назвать нельзя. Для восстания нужна организующая сила. Мятежи начались летом 1918 года, с началом Гражданской войны.
Корреспондент: Вы же сами говорили, что Гражданская война началась 26 октября 1917 года.
Е. Прудникова: Это формально она тогда началась, как вооруженное сопротивление новой власти. Но до мая 1918 года оно было слабеньким, на уровне отдельных выступлений. А в мае дело пошло всерьез. Взбунтовался растянувшийся по Транссибирской магистрали чехословацкий корпус, а в начале июня на Волге появилось антибольшевистское правительство, названное Комитетом членов Учредительного собрания или, сокращенно, КОМУЧем. В народе его прозвали «самарской учредилкой». Никакими «господами» там и не пахло, правительство было эсеро-меньшевистским. Братья-революционеры, которых большевики выкинули из власти сперва в октябре, а потом в январе, распустив Учредительное собрание, решили «восстановить законность». Правда, на французских штыках, поскольку чехословацкий корпус являлся соединением французской армии — но кого в политике волнуют такие мелочи?
