Д. Пучков: А зачем их надо было выковыривать? Они пакостничали как-то?
Е. Прудникова: А то! Пришли какие-то, имущество отобрали, дохода лишили, привилегий лишили… Конечно, боролись, как могли. Если пакостничали, то выковыривали. Если не пакостничали, то могли выковырять в порядке классовой борьбы, у нас же много было бдительных. Могли оставить. Это как повезет. Вообще, в процессах на селе очень многое связано именно с везением.
Д. Пучков: Как и везде.
Е. Прудникова: Ну, а потом произошла такая замечательная вещь, как Второй съезд Советов и взятие власти большевиками, где последние озвучили свой Декрет о земле. Ленин не был связан ни обязательствами перед властью, ни приличиями, ни традициями — ни даже теорией после того, как Сталин на VI съезде партии провозгласил творческий марксизм.
Д. Пучков: Творческий марксизм? А это что такое?
Е. Прудникова: Когда политик, особенно последователь революционного теоретического учения, берет власть и начинает управлять государством, он поневоле постоянно противоречит собственной идеологии — это же теория, не практика! И естественно, при каждом шаге Ленина находились люди, которые кричали: «Это не по Марксу!» Предвидя это, Сталин на VI съезде РСДРП(б) в августе 1917 года сказал примерно следующее: есть люди, которые стоят за марксизм догматический, а мы стоим за марксизм творческий. И теперь большевистское правительство, вооруженное методом творческого марксизма, могло делать вообще что угодно — объяснять-то они умели!
Эсеры наказы собирали, программу составляли, а ничего не делали — то ли сидение в правительстве мешало, то ли их революционность дальше револьверов и бомб не заходила. А тут пришли нахальные большевики и прочитали с трибуны декрет, в первом пункте которого говорится: «Помещичья собственность на землю отменяется немедленно без всякого выкупа». Вторым пунктом: «Помещичьи имения, все земли монастырские и церковные со всем живым и мертвым инвентарем переходят в распоряжение волостных земельных комитетов, вплоть до Учредительного собрания». Ну и дальше: «Право частной собственности на землю отменяется навсегда».
Эсеры ужасно обиделись и стали кричать, что большевики приватизировали их программу. На что Ленин совершенно резонно возразил: «Хороша же партия, которую надо победить, чтобы реализовать ее программу».
Ну, а потом началась власть Советов…
Е. Прудникова: Предыдущий разговор мы закончили Октябрем 1917 года, когда большевики взяли власть. Они не были ограничены ничем: ни обязательствами перед правящим классом, ни приличиями, ни даже мыслями о будущем. Революция победила, да… но победившая революция и государственное строительство — это совершенно разные вещи. 26 октября, на следующий день после прихода большевиков к власти, Троцкий говорил: «Всю надежду свою мы возлагаем на то, что наша революция развяжет европейскую революцию. Если восставшие народы Европы не раздавят империализм, мы будем раздавлены». То, что восстания в Европе не будет, а российские большевики удержатся у власти и им придется реализовывать свои идеи в одиночку, никому из них и в страшном сне не снилось. Интересно, когда они поняли, что победили?
