Д. Пучков: Любимый тезис нашей интеллигенции, произнесенный гражданином Шариковым: «Что тут думать, отнять все, да поделить». Оказывается, это не большевики придумали?
Е. Прудникова: Это именно то, чем занялись крестьяне в марте семнадцатого года. Отнять землю и поделить по справедливости. Но кроме того, у них был огромный зуб на помещиков еще со времен крепостного права. Они ведь если не помнили, то знали, как их бабушек водили в барские покои полы мыть, а дедушек на конюшнях секли. И теперь настала пора сводить счеты. Нет, мужики не насиловали барынь и не секли их мужей, они просто считали, что помещиков как класса быть не должно. Не физически — им могли и землю выделить по «трудовой норме», — а именно как класса, как бывших рабовладельцев, а нынешних землевладельцев.
Д. Пучков: Итак, начали отнимать землю у помещиков.
Е. Прудникова: Нет, отнимать пока не начали, начали отжимать. Разные методы были. Например, земельный комитет решает резко повысить цену на труд батраков — взяли и повысили в 10 раз, а потом землю, как необработанную, отняли. Такой вот простой, красивый прием. Земли, которые сдавали крестьянам в аренду, тоже отнимали. Почему это ты сдаешь? Не можешь сам обработать, так отдай! До «горячего» пока не дошло, весной семнадцатого года деревня еще только организовывалась. Но комитеты уже считали себя основной властью на местах и открыто требовали земельную реформу. Их позиция, за небольшими исключениями, одинакова по всей стране: конфискация всех помещичьих, удельных, церковных земель безо всякого выкупа. Во многих местах требовали включить сюда участки богатых крестьян-кулаков, а также земельных спекулянтов — тоже птенцы столыпинской реформы! Но уже начали принудительно забирать помещичью землю в аренду на своих условиях. Постепенно прихватывали и другие права: реквизиции инвентаря, скота, сельскохозяйственных машин, регулирование арендных отношений, контроль за соблюдением запрета земельных сделок — поскольку новые органы власти мгновенно стали уничтожать следы столыпинской реформы, и первое, что сделали — полностью запретили куплю-продажу земли. Тут же по всей стране все земельные комитеты, без всяких команд «сверху» и организующего начала, это сделали. Начали потихонечку раскулачивать и «столыпинских птенцов» — хуторян, отрубников, — постепенно, по ситуации, которая в каждой деревне складывалась своя.
Д. Пучков: Никаких большевиков еще не было?
Е. Прудникова:
