Корреспондент: Это уже государственное строительство получается!
Е. Прудникова: Ну, до государственного строительства этой «республике» как пешком до Луны, но на партизанский край уже тянет.
Корреспондент: Эсеры понимали, что это пешком до Луны?
Е. Прудникова: Думаю, да. Но им и не хотелось в государство, им хотелось в подполье.
Корреспондент: А как же «посредники между трудом и капиталом»?
Е. Прудникова: Так не в Советской же России! Да и роль эта больше для политиков старшего возраста подходит, а сидящую по уездам эсеровскую молодежь мирная карьера не прельщала, и тем более она не прельщала левых эсеров. Они провозгласили крестьянскую республику, которую советская власть, естественно, уничтожит, — прекрасный старт для создания новой подпольной партии! Те из бандитов, которые хотели вернуться к мирной жизни, давно уже вернулись — еще в марте губернское руководство объявило амнистию, и из леса вышло около семи тысяч мобилизованных крестьян. Тех, кто остался, мирный труд не прельщал — пахать пора, а они все по лесам носятся.
В любом случае, силой справиться с повстанцами не вышло. Методы надо было менять. 12 мая в губернию прибыл новый, не знаю уж какой по счету командующий войсками Тамбовской губернии, тоже фронтовик Гражданской войны Тухачевский. К тому времени в боях с повстанцами участвовало 50 тысяч красноармейцев, а всего в губернии было 120 тысяч военных. Тухачевский, опытный командарм, прекратил, наконец, очковтирательство командиров, которые, разогнав очередную банду, радостно рапортовали наверх о победе.
Корреспондент: Отсюда и бесконечные сообщения о победе над Антоновым?
Е. Прудникова: У военных ведь как? Если противник перестал существовать как воинская часть, значит, это победа. Но банда — не полк, отойдя от поля боя на десяток километров, она как ни в чем не бывало собиралась снова. Тухачевский приказал преследовать крупные банды до полного уничтожения. Но главным были не военные победы. Если не разорвать смычку бандитов с населением, все равно ничего не получится.
Корреспондент: А раньше такой задачи не ставили?
Е. Прудникова: Ставили постоянно. Но методы применяли какие? Результат получился обратный: восстание раскормили до размеров локальной войны. Тухачевский же, дворянин по отцу, но крестьянин по матери, крестьянскую психологию понимал. Важно было не сжечь очередную деревню, важно добиться нужного приговора общины. Тем более крестьянам, которые жили в обстановке тотального террора, все эти игры по лесам давно уже осточертели. Им было все равно, кто победит — лишь бы кто-нибудь победил уже, и все это, наконец, кончилось. А еще Тухачевский понимал: что-то сделать можно, только если не ставить невыполнимых задач и не делать невыполнимых угроз.
