Да, жизнь тут очень нелегка, и трудно даже представить себе, сколь рискованной и тяжелой она была в эпоху молодости Соловецкой обители.
Но есть в соловецких чащобах и озерах, в извилистых бухточках побережья и плавных всхолмиях срединной земли очарование, которое невозможно до конца передать на словах. Соловки обладают силой непреодолимого притяжения.
Мелководье здесь усыпано островками, и не поймешь, что называть маленьким островом, а что — грудой валунов, едва обросших травой и припущенных кустарником. Голые каменные кругляки торчат из моря, как сточенные зубы.
Иззубренное лезвие берега повсюду выстлано коричневатым пергаментом водорослей. На несколько шагов от полосы прибоя валунные россыпи сплошь покрыты неровными полосками их плоти. Запах морских трав, выброшенных волнами на прибрежные камни, звучит как соло трубы в фортепьянном концерте ароматов моря и леса.
А лес подступает к тем последним пядям, где исчезает пена, принесенная длинными языками прибоя. Тонкие, изломанные стволы деревьев напоминают руки, потянувшиеся из-под земли к небу и раскинувшие ладони листвы. Лес «пляшущий», кривенький и реденький, дальше от берега сменяется более густым, но все еще низкорослым. Деревьям не во что врастать корнями — каменистая твердь запирает им дорогу. Мало почвы, зато воды изобильно: всюду озерки, пруды, болота, наполненные водою торфянистого оттенка. Осенью червонные монетки листвы осыпаются на чернеющую подобно полированному дереву гладь ручьев… Вода всё быстро меняет, ничего надолго не оставляя в покое. Ручьи прорезают луга и тропы, устремляясь к валунному драже побережья. Бережки озер то дальше, то ближе; лужи перерастают в пруды, потом пруды высыхают, чтобы вновь появиться через пару недель. Болотца, болота и болотища заботливо укрыты периной из трав и мхов, приперчены морошкой, брусникой, черникой.
Березы и ели одеты в пятнистые плащи зеленоватых лишайников, а серые пироги камней затянуты в бархат лишайников светло-коричневых. Редкие луга заросли кипреем, на сумеречных опушках стелется можжевельник в обрамлении вереска. Валуны — гладкие и угловатые, цельные и рассеченные, одинокие и вытащенные человеком из земли, а после того сложенные в кучах, заросшие травкой или лысые — всюду, всюду, всюду. Но камень здесь уютен, он не такой хищный, как в горах, он хоть и холоден, но почему-то выглядит тепло, почти дружественно. А над самыми большими камнями поднялись мягкие округлости холмов, будто груди земли…
