Гнусные архивные коробки.
В огонь бы их. И всю организацию.
Пожар бы на них. И мои шаманские пляски.
Эуу!
Славно же горит!
Эуууу!
Удары в бубен! Игры разноцветной бахромы! Общение с духом, который избавит нас всех от работы! Хотя бы ненадолго, хотя бы до тех пор, пока учреждение не утвердит переезд, пока оно не поднакопит силушку для нового побоища за регалии, высокие должности и материальные блага!
Поскольку побоища – это не ерунда какая-нибудь.
Это война.
Настоящая. Безжалостная. В условиях массовых сокращений.
По схеме от А до Я протекающая.
С оружием старинным, веками проверенным: огнестрельными сплетнями, метательными жалобами, безупречными подставами.
Классика, одним словом.
Не подведёт.
Куда там шаманам с их сельпо-обрядами?
Эууушки, дух свободомыслия и жажда-власти-отсутствия, как лицо своё сохранить в бедламе? Как не испачкаться? Как примириться с действительностью, если действительность похожа на имитацию, на низкопробную демо-версию? Как прохладному и свежему воздуху на улице радоваться, когда моросящее небо – цвета мокрого асфальта? Когда лысые деревья обросли коростой из засохшей грязи и реагентов так густо, что уже не дышат? Когда граффити на исторических зданиях превратились в газеты, неподвластные правителям; в мемориальные доски, увековечивающие память о событиях, которые так настойчиво пытаются выскоблить из народной памяти?
Разглядываю, запоминаю, оцифровываю.
Вокруг – никакой магии, никаких бубнов, никакого потустороннего заступничества.
Безнадёга.
Антиутопия во плоти.
Можно фильмы снимать без покупных реквизитов. Можно вообще фильмы не снимать, ибо декорации – не декорации, ибо автозаки – реально реальные, темнеющие зарешёченными окнами, ждущие прикорм.
Не желаете ли заглянуть на огонёк, гражданочка? Асфальт губами разбитыми поцеловать? Лопатки прикладом помассировать?
Не желаю.
Прохожу мимо передвижных камер, мимо стены щитов, мимо людей в форме – с лицами, выражающими готовность пустить в ход резиновые дубинки, если вновь будут акции протеста против запрета акций протеста.
Замечаю, что ботинки у мужиков страшные.
Не дай Бог получить такими по лбу или по крестцу.
На всякий случай – уношу свой лоб и свой крестец подальше, всеми порами впитывая сладкий аромат дорогого парфюма, шлейфом летящий за ухоженной дамой с недособачкой. Строчащей в некогда запрещённое приложение. Ухом не ведущей. Выбирающей из множества уморительных стикеров подходящий. Находящей толстого кота, который говорит: «Нипанимаю я рыба».
