, то они его взрывают и расстраивают атаку.
В качестве второго идола приносят «Бородатую собаку», так что она своим безыскусным рыком и пеной из пасти смывает изящные анекдоты с платформы грандотеля «Метафизика». Зубилом выковыривают булыжники религий, чтобы открылся путь и колея. «Идеологические акции надстройки» стремительно падают. «О, обрушение в звероподобность!» – стонет Бриде. «Магических типографий святого духа уже не хватает для того, чтобы сдерживать гибель».
И вот он уже фыркает, запряжённый в церковь, катящуюся на роликах, из-за гардин которой выглядывают испуганные священники, прелаты, деканы и епископы. Пятикостные позвоночники тащат свою шелудивую шкуру, в которой вытатуированы воинские части. На покатом лбу воздвигнуто изображение Голгофы. Выкормленный соломенной сечкой из силовых линий, он до сих пор стоял в аллегорическом стойле. Теперь он подкатывает, чтобы выдохнуть своё недоумение против звучного голоса госпожи Музыкон.
Однако его ярость срывается. Ещё до того, как его дыхание смогло достигнуть конька крыши, он выгибает спину и испускает семя своей возмужалости, которое пахнет жасмином и кувшинками. Обессиленно дрожат колени чудовища. Оно кладёт голову на лапы, безропотно поскуливая. Своим собственным хвостом оно разбивает шаткую церковь для отдыхающих народных опекунов, которые его привлекли сюда. Но и этот штурм оказывается неудачным.
И в то время как на лёгкой платформе танцует золотое пламя госпожи Музыкон, умбала вейа[39], сюда подносят последнего из идолов: куклу Смерти из гипса, вытянутую во весь рост в автомобиле, чтобы поднять её вверх на пряже для вязанья. «Да здравствует скандал!» – кричит Пимперлинг в качестве приветствия. «Поэтический друг, – говорит Тото, – болезненно изувеченный труп посягает на вашу жизнь[40]. Глаза его окрашены кобальтовой синью, ваш лоб – цвета ярко-жёлтой охры. Подайте сюда ручной чемодан. Договорились». И Бриде: «Поистине, скрытный мастер, вы благоухаете неплохо для вашего возраста. Это доставит несказанное удовольствие. Давайте вскинем каждый ту танцевальную ногу, которую он оторвал у другого. Давайте воздвигнем триумфальную арку, и где бы ни ступила ваша нога, пусть вам там сопутствует благословение и спасение!»
Тут смерть кивнула и забрала у них их переживания, как принимают письмо с признанием, и предложила свою шею для петли, в которой её должны были подтянуть наверх. И они зацепились за ворот, стали его вертеть и затащили её. Однако тяжесть была слишком велика. Три четверти высоты она преодолела, болтаясь и раскачиваясь, и уже оживилась, чтобы ухватиться за конёк. Тут верёвки натянулись сильнее, запели и зазвенели. Канат затрещал, и с головокружительной высоты она рухнула вниз и всей тяжестью своего веса угодила на честнейшего Пимперлинга, который никоим образом не мог рассчитывать на такой удар. Трижды умершего и пятикратно убитого, они отнесли его, завёрнутого в носовой платок, в сторонку от дороги и горячо стремились снова поправить нарушенную систему балок его затылка. Но тут уж ничего нельзя было сделать. Да и смерть развалилась пополам при смерти Пимперлинга из-за смерти.
