. Светская власть, предлагая Церкви ряд привилегий, существенно ограничивала ее права вплоть до самых сакральных – посвящения в священный сан и канонизации святых. Характерной чертой вмешательства государства в сакральную область Церкви можно назвать и то, что любой священник был обязан доносить о замыслах против монарха или государства, даже если для этого необходимо открыть тайну исповеди
[115]. Епархиальное начальство также не было свободным – ко времени проведения «Великих реформ» архиереи оказались в подчинении не только Св. Синода, но и губернаторов, для чего границы епархий изменили для совпадения с границами губерний
[116]. Нельзя обойти стороной и то, что кандидатов на кафедры и для возведения в архиерейский сан утверждал именно император
[117].
Переходя ко времени правления Александра II, можно утверждать, что по основным направлениям церковной жизни ситуация только усугубилась. Зависимость Церкви от государства также четко просматривается в политической, финансовой и правовой сферах. Сама Церковь, получая от государства так называемый административный ресурс, постепенно становится неспособной решать свои проблемы собственными силами. В то же время государство не перестает пользоваться церковными деньгами, хранившимися в кредитных учреждениях и считавшимися неприкосновенным капиталом, а сумма, реально используемая Церковью на свои нужды, была ничтожна[118].
К сожалению, большинство реформ не принесло тех плодов, которых ожидало общество, духовенство и государство. Хоть сколько-нибудь положительно можно оценить лишь факт разрушения сословной замкнутости, дарования новых прав и привилегий, а также некоторое улучшение в области профессиональной подготовки духовного юношества. Цель церковных реформ не была достигнута, повысить авторитет духовенства не получилось.
Несмотря на это, есть мнения, что реформы не просто оживили церковную жизнь, но даже смягчили стеснявшие ее бюрократические оковы[119]. А причиной неудач и поверхностности преобразований, по мнению С. В. Римского, явилось то, что все реформы предпринимались для пользы не Церкви и православия, а только лишь самого государства[120].
Церковно-общественная публицистика и ее главные представители
Церковно-общественная публицистика в том виде, в котором она оказалась способна обсуждать острые церковные проблемы и даже влиять на ход их решения, появляется в конце 1850-х – начале 1860-х гг. Именно в данный период представители духовного сословия начали, пускай нелегально и вопреки цензурным постановлениям
