Проснулся он от собственного мычания — громкого и зловещего, весь потный и в голове с отголосками музыки из сна.
Стоп! Однако, музыка ему не приснилась. Она звучала в доме, наполняя его чем-то новым и волшебным. Кирилл даже не шевелился какое-то время, слушая летящие звуки. Даже не верилось, что так мог звучать простой рояль. А мелодия это рождалась под пальцами пианистки.
Вот! Вот какая музыка ей подходит. А не та, что он слышал на концерте, когда хрупкое существо остервенело колотило по клавишам. Эта же… она порхает в воздухе, дергает за струнки души, ласкает слух… Тьфу ты! Да что это с ним? Вместо того, чтобы беситься, что игра на рояле лишила его возможности спать дальше, он тут лежит и балдеет. Хотя, пора немного размяться, пока пролежни себе не належал. И что же получается — что пианистке он еще и спасибо должен сказать?
Кирилл встал с кровати и трезво оценил собственное состояние. Слабость дикая в теле, голова кружиться, ноги не держат, и весь он липкий и противный. Первым делом, значит, нужно принять душ. Куда он и отправился…
Через десять минут, выйдя из душа, Кирилл разве что ощущал себя чистым. Но ему все еще было отвратительнее некуда, хоть на стены лезь. И снова знобило, что даже толстый махровый халат не спасал. Но возвращаться в постель не хотелось.
Преодолевая слабость, он спустился на первый этаж. Получилось сделать это никем не замеченным.
Влада сидела за роялем и самозабвенно играла. Кирилл успел заметить, каким воодушевленным выглядит лицо пианистки. Да она же вся там — в своей музыке. Вон и глаза прикрыты — до такой степени прибалдела. И Пашка рядом сидит, открыв рот. Неужели ему так нравится музыка? Кто бы мог подумать. Они так увлечены, что у Кирилла получилось незамеченным проскользнуть в гостиной и удобно устроиться на диване. Чтобы согреться, он еще и в плед закутался. Ну а потом тоже превратился в слух. Все же, играет она мастерски, даже на его дилетантский слух.
— Здорово! А сыграй что-нибудь еще, — попросил Пашка, когда пианистка сняла руки с клавиатуры, сделав это на пределе изящества.
— Нет, Павлик, мы можем помешать папе, а ему не здоровится, — повернула она лицо к сыну, и Кирилл по достоинству оценил ее идеальный профиль. И спина… такая прямая, а изгиб линий… очень рельефный.
— Ну ладно… — разочарованно протянул Пашка. — А я когда-нибудь научусь так играть?
— Для этого тебе потребуются годы упорных занятий, — улыбнулась ему Влада. — Но если будешь стараться и заниматься каждый день, то обязательно научишься. И сегодня тебе нужно будет поработать над гаммой, но не сейчас, а когда папа проснется…
