— Людмила? — поинтересовался он на чисто русском. Сказать, что я обалдела, не сказать ничего. Неужели он русский? — Я был близко знаком с вашим дедом и видел ваш портрет, — пояснил он, и я различила сильный акцент. Значит, все-таки, итальянец. — Идите сюда. — Он спустился по трапу и протянул мне руку.
Несколько секунд колебаний, и я приняла руку помощи и поднялась в лодку, пока Олеся продолжала беседовать со вторым матросом. Заметила, только, что тот снова закрепил лодку на пирсе. Видно, подруге удалось убедить его, что в море можно выйти позже, а перед этим нам нужно побеседовать с капитаном.
— Марко, — представился красавчик, не переставая с улыбкой рассматривать мое лицо.
Он решил пересчитать все мои веснушки? Я почувствовала, как непроизвольно краснею. Не привыкла становиться объектом столь пристального наблюдения. С досадой отвернулась и наблюдала, как второй матрос, гораздо более угрюмый, чем этот, помогал Олесе подниматься по качающемуся трапу. Лица его я разглядеть не могла, оно пряталось под козырьком красной бейсболки, надвинутой на глаза. Зато мощную фигуру рассмотрела внимательно. Было в ней что-то обезьянье. Возможно, сходство придавали широченные плечи, узкий, вопиюще мужской, таз и длинные руки с крупными кистями. В одной из них совершенно потерялась рука Олеси. Вообще, со спины он мне чем-то напомнил Адриано Челентано, каким тот снимался в «Укрощении строптивого». Подозрения в сходстве подтвердились, когда мужчина зыркнул на меня черными глазами из-под нахмуренных бровей и что-то буркнул, привлекая мое внимание к большому рту с полными губами. Точно! Вылитый Челентано!
— Он тебя поприветствовал, — рассмеялась Олеся, видя мое недоумение.
— Аааа, здравствуйте, — спохватилась я. Впрочем, мое приветствие отскочило от его спины, которая удалялась от нас и выглядела негостеприимно.
— Не обращайте на него внимания, — проговорил Марко, галантно целуя руку Олесе. — Дарио говорит мало, зато делает много, — рассмеялся он, и Олеся составила ему компанию. Мне его шутка не показалась смешной.
— Как приятно встретить итальянца говорящего по-русски, — промурлыкала она, не торопясь отбирать у него руку, которую он продолжал удерживать то ли случайно, то ли намеренно. Я почувствовала, как в душе шевельнулось неприятное чувство, словно это зрелище меня раздражало. Что это со мной?
— А вам приятно? — заглянул мне в лицо Марко, и я почувствовала его дыхание на своей щеке.
