— Давай пройдем через поселок, — попросила я, поддаваясь внезапному порыву. До этого Гордей сообщил, что мы лесом выйдем на трассу, а там поймаем попутку до города.
— Тебе нельзя появляться в поселке, ты же знаешь, — удивленно вскинул он брови.
— Меня никто не увидит, — короткое заклинание слетело с губ. — Посмотри на меня…
Гордей оглянулся и хмыкнул.
— Я слышу, как ты дышишь и чувствую, как пахнешь, — остановился он и повернулся ко мне невидимой с улыбкой на губах.
От неожиданности врезалась ему в грудь. И отпрянуть он мне не дал, поймав за плечи, а потом на ощупь переместив ладони к лицу, захватывая его в горячий плен. Не знаю почему, но мне было так приятно разглядывать его улыбающееся лицо. Может потому, что улыбка его так редко трогала. А сейчас даже суровая складка между бровей разгладилась, а в уголках глаз, напротив, собрались лучики морщинок. И они делали лицо Гордея каким-то добрым и ласковым.
— Ни разу еще не целовал невидимку, — склонился он к моим губам и накрыл их своими. И снова мне не захотелось отталкивать его. Я приняла поцелуй, как обещание о надежной защите, несокрушимой опоре, крепком плече… Теперь я лучше поняла смысл слов Марии. Если бы рядом не оказался Гордей, не знаю, была бы я сейчас жива. Наверное, уже бы присоединилась к миру духов.
— Спасибо! — прошептала я, когда он прервал поцелуй. В это короткое слово я вложила все, что чувствовала сейчас.
Гордей не ответил. Улыбка уже стерлась с его лица, лишь глаза влажно блестели так близко и горячее дыхание обдавало мое лицо так жарко. Он погладил мои губы большим пальцем и выпустил лицо. А потом взял за руку и попросил:
— Не прячься, пока идем по лесу. Мне так спокойнее.
Я послушалась и сняла заклинание невидимости. Кажется, я привыкала слушаться этого мужчину. Означало ли это, что впустила его в свою жизнь, я не знала. Но только рядом с ним мне было почти спокойно. Почти, потому что я знала, что враг затаился лишь на время. Пока зализывает раны и готовит новую атаку.
Мы медленно шли по поселку, и я старалась запомнить каждый дом, каждый столб, чтобы схоронить эти воспоминания на дне души. Возможно, мне никогда не захочется их оттуда достать, но кто знает… Глаза слезились то ли от солнца, то ли еще отчего, только в какой-то момент я решила не бороться со слезами, решив, что могу себе позволить оплакать то время и место, когда и где была счастлива. Гордей не мешал мне этого делать, хоть и отлично улавливал мое настроение. Я и сама не знала, почему так думала. Может, потому, что сама слишком остро его чувствовала.
