Странные бои. В отличие от больших полей сражений, исход боя здесь зависит от человека, его моральных качеств, его умения быстро находить решение, его чутья.
Гарибальди был свободен от плена теорий. Он научился воевать, стал полководцем на поле боя.
Пожалуй, он несколько суеверно полагался на свою интуицию. «В нашем существе, — утверждает он, — помимо ума, есть нечто неизвестное, необъяснимое, но его воздействие подобно своего рода предопределению и делает нас счастливыми или несчастными».
Первые бои… Пресса Монтевидео преувеличивает их значение. Сражение на Паранье против Брауна (бывшего офицера Нельсона) обретает славу Трафальгара или Абукира. А враги в Буэнос-Айресе — «Гасета Меркантиль» — утверждают, что Гарибальди оставил гибнуть в огне пожара на своих кораблях пленных и раненых аргентинцев. Правда? Ложь? Во время этой войны было много жестокого. Пленных часто убивали. Иногда их также освобождали, и они переходили на сторону бывшего противника.
Когда в Арройо-Гранде уругвайские войска генерала Риберы были разбиты войсками Орибе, за этим разгромом — пять тысяч убитых и раненых среди уругвайцев — последовала резня: пленным перерезали горло ножом, как режут быков. Это проигранное сражение открыло врагу путь к Монтевидео. Нельзя было допустить, чтобы столица пала, и Гарибальди со своими экипажами вернулся в город.
Он полон горечи.
Из своих американских войн Гарибальди извлек политические уроки. Он не находит слов, достаточно резких, чтобы обличить тех, кто «запятнал себя в самом гнусном из заговоров из зависти или жажды власти и предал дело своей страны». Порядочный человек «не втягивает свою страну в междоусобные войны, самые длительные и кровавые, ради личных целей».
Гарибальди — прямая противоположность фанатику; страдания уругвайского народа и солдат, зрелище — в Монтевидео карикатурное — политических притязаний и эгоизма вождей привели его — во имя интересов народа — к отказу от борьбы, если нужно, к компромиссу, чтобы избежать гражданской войны.
Он предельно ясно напишет об этом в письме к Кунео от 26 февраля 1846 года: «К воспитанию огнем сражений, которое мы получили сегодня, нужно добавить моральное воспитание путем уступок, чего нам всем, итальянцам, особенно не хватает». И в другом письме: «Разногласия между итальянцами — единственная причина их слабости».
Эта проблема встанет очень остро, когда Гарибальди вернется в Италию. Сейчас, в конце 1842 года, когда к Монтевидео приближаются войска Орибе, союзника кровавого Розаса, ему предстоит решать другие проблемы.
