— Ты не говорил, что умеешь так рисовать, — через какое-то время произнесла Диана, и Артуру показалось, что в голосе ее сквозит осуждение.
«Я и сам не знал», — подумал он, а ответил совсем по-другому:
— Многие рисуют гораздо лучше меня. И потом, не люблю я это: рассказывать о себе или показывать свои картины. Кроме того, ты еще не была у меня в гостях.
Они уже дошли до дома Моны, и Артур не очень уверенно притянул Диану к себе. Касаясь своими губами ее теплых и мягких губ, он в который раз подумал, что относится к ней, как к фарфоровой статуэтке, которую держит в руках и боится уронить и разбить. Поцелуй стал более страстным, а боязнь никуда не делась, отчего Артур чувствовал себя не очень уютно. Ему до ужаса хотелось сломать этот барьер, относиться к Диане, как к близкому и родному человеку, а не как к драгоценности. Но пока это не получалось, как он ни старался. Наверное, нужно просто больше времени, решил он.
— Давай, я познакомлю тебя с Людой, — предложил Артур, когда поцелуй закончился, и голова Дианы устроилась у него на груди. — Она печет очень вкусные пироги. Может, придешь к нам в выходные?
— Ой, я совсем забыла сказать тебе, — встрепенулась Диана. — Я же уезжаю через неделю!
— Как уезжаешь? — Артуру показалось, что вокруг стало неестественно темно. Он понял, что потемнело у него в глазах.
— В Москву, на концерт. Мне дали пригласительный, — Диана смотрела на Артура снизу вверх и физически чувствовала, как ему становится хуже с каждым произнесенным ею словом. — Это ненадолго, всего на несколько дней. Только, мне нужно будет собраться, так что в выходные я, наверное, не смогу.
Почему Артуру именно в этот момент показалось, что статуэтка выскальзывает из рук, того и гляди упадет на землю и разобьется? Он чувствовал, что удерживает ее из последних сил.
— Ты не можешь уехать, — произнес он, преодолевая растущий внутри ком, мешающий дышать и говорить. Голос его прозвучал хрипло.
— Я уеду всего на несколько дней и вернусь.
Диана пыталась успокоить Артура, чувствуя, как нарастает его паника. Она не понимала причины такого поведения. Ее раздражала его беспричинная, казалось, ранимость. Его настроение моментально заражало ее, как особо опасная инфекция. И еще она чувствовала, что успокоить его важно, что оставлять его в таком настроении нельзя. Она поднялась на цыпочки и прижалась губами к его холодной и немного шершавой от щетины щеке.
— Я вернусь очень быстро, не успеешь даже соскучиться. А потом мы вместе пойдем на Хеллоуин, по случаю которого в нашей консерватории устраивают бал-маскарад.
