Артур уже совершенно не сердился на друга за кражу картины. Собственно, он даже обрадовался этому, как прошло удивление. Вспоминая ту неделю после первой встречи с Дианой и свое состояние, он испытывал угрызения совести. Стыдно было перед Людой, Сергеем… Но, больше всего перед жизнью, с которой он готов был тогда расстаться.
Вид прячущего глаза и не знающего, куда деть костлявые руки Семена Исааковича развеселил Артура. Почему-то на душе сразу стало спокойно и уютно. Захотелось обнять старика, но Артур постеснялся обнажать эмоции при Диане, не зная, как она может отреагировать. В ее присутствии он все время анализировал свое поведение, боясь выглядеть смешным. Понимая, что всегда лучше быть самим собой, выглядеть естественно, Артур не мог себе этого позволить из-за панического страха потерять ее. Он только надеялся, что когда-нибудь, когда они лучше узнаю друг друга, эта искусственность пройдет сама собой.
— Понимаете, Дианочка… — почему-то Семен Исаакович решил объяснить все именно Диане, которая стояла, переводя удивленный взгляд с него на Артура, ничего не понимая, но уже улыбаясь, предчувствуя, что ситуация может оказаться забавной. — Сам бы он ни за что не отдал. Засунул бы в темный угол, где она пылилась бы вечность. А я не могу этого допустить, понимаете? У меня сердце кровью обливается, как подумаю, сколько всего у него заброшено и пылится. Не может он себе такого позволить! Это уже не его достояние, а народа! А иначе он — простой маляр.
Семен Исаакович не на шутку разволновался. На щеках появился лихорадочный румянец. Артур всерьез испугался, что друга может хватить удар.
— Вы видели ее? — Семен Исаакович воззрился на Диану своими глазами навыкате.
— Кого, ее? — Диана совершенно не понимала, о чем речь. Она только почувствовала, что, непонятно почему, Артур заволновался.
— Ты что, не показывал ей?! — в голосе Семена Исааковича к удивлению примешивалась истерическая нотка. — Вот видите, он даже вам не показал. О чем тут можно говорить? Он — законченный эгоист!
Артур, если и хотел что-то сказать в собственное оправдание или как-то успокоить друга, не мог пробиться сквозь поток обвинительной речи. А Семен Исаакович уже тащил ничего не понимающую Диану вглубь магазина, крепко ухватив за руку.
— Я покажу вам ее. Подумать только, он даже от вас ее скрыл! Вот она!
Они остановились перед прилавком, за которым на совершенно пустой стене, выкрашенной специально для этого в светло-бежевый цвет, находилась картина Артура с играющей на скрипке в подземном переходе Дианой. Под картиной висела табличка с надписью «Не продается».
