Что же происходит с вами, когда вы начинаете рисовать девушку? Думаю, Моне смог бы ответить на этот вопрос. Он приблизился к этому состоянию, когда умерла его жена Камилла. Тогда он нарисовал ее портрет на смертном одре, показав изменение цвета ее лица. Знаете, что он говорил? Что, когда смотрел на трагическое выражение лица, пытаясь установить правильные пропорции света и тени в красках, которые смерть наложила на неподвижность, он познал это. Он познал, когда черное становится чернее, а белое — белее. Вам не нужно этого понимать, вы и так знаете.
Однажды Моне сказал, что хотел бы родиться слепым, а потом прозреть, чтобы передавать на полотне свои впечатления, не находясь под влиянием прежнего опыта. Понимаете, о чем я?
— Не очень, — Артур был удивлен пылкостью профессора, его совершенно ненаучными объяснениями.
— Именно это вы делаете, рисуя девушку! Вы отображаете свои впечатления, не зная, какие они на самом деле.
Лев Сергеевич замолчал, а Артур задумался, почерпнул ли он что-то полезное из всего услышанного.
— Пропущу-ка я еще рюмочку, — улыбнулся профессор, наполняя рюмку. — Разволновался не на шутку. Уж простите сентиментального дурака. Просто, удивлен, честно скажу, удивлен, как никогда в жизни. Так удивлен, что готов поставить под сомнения многие утверждения.
Он выпил коньяк и отхлебнул остывший кофе из чашки.
— Хочу задать вам один вопрос, если обещаете не обижаться, — взгляд профессора стал немного лукавым. — Сделайте скидку на возраст и опыт в этих вопросах.
Ничего лучше, как пожать плечами, Артур не смог придумать.
— Любите ли вы ее? Или она является для вас средством достижения цели?
— Какой цели?
— Ну, как какой? Благодаря ей, маленький кусочек вашего мира окрасился, — Лев Сергеевич перестал улыбаться.
Артуру тоже было не до улыбок. Он не понимал, как кто-то может сомневаться в его любви к Диане? Да, он не хотел терять возможность видеть ее, но точно любил не за это. Это явилось стимулом к любви, первоначальным толчком.
— Молчите? Тогда, еще вопрос. Знает ли она о вашей цветослепоте?
— Собираюсь рассказать, — покраснел Артур. — Никак не решусь.
— Думаю, вы любите ее по-настоящему и ужасно боитесь потерять. Я прав?
— Наверное… Я не пытался анализировать свое чувство.
— Вот что я скажу вам на прощание. Если вы решитесь и приедете в нашу клинику пройти обследование, то я сделаю вам операцию. Поверьте, хирургом меня считают неплохим. Думаю, смогу частично восстановить ваше зрение. Есть только одно «но». Восстановление зрения может повлечь за собой частичную потерю способностей. Скорее всего, вы уже не сможете рисовать настолько гениально. Подумайте, что для вас важнее — видеть мир почти правильно или гениально воплощать на холсте его таким, каким видите сейчас?
