— А портфель?
— Бумаги из портфеля вытащим. «Случайно, — скажем, — его захватили с собой». А отберут — ну что ж, объясним все Якову Михайловичу, думаю, он нас поймет, не осудит. Я с ним давно уже работаю в комитете…
И они принялись осуществлять задуманное.
Медленно тянулись минуты, часы. Казалось, минула вечность, прежде чем за дверью раздались тяжелые шаги. Дверь отворилась.
— Выходите, да поскорее, — услышали девушки чей-то окающий голос, многократно усиливаемый сводами. — Вместе со всем своим шмутьем.
По ту сторону дверей, в коридоре, стоял солдат. Было ему лет двадцать, не больше. Он то и дело поглаживал левой рукой пшеничные усы, отпущенные, должно быть, для солидности, а в правой руке держал винтовку с примкнутым штыком.
— Выпускают ваших дружков, матросню-то. Оружие отымают и под зад коленкой — катись на корабль, нечего воду мутить, — сказал усатый. — Ну и вам свободу вроде бы определили.
— Что ж так скоро выпускают? Или харчи в крепости на исходе? — спросила Лиза Пылаева.
— Много чести для державы кормить вас понапрасну. Тут сидят птички высо-о-окого полета.
— Какие птички? — спросила Нина.
Солдатик опасливо огляделся по сторонам и ответствовал:
— Царевы министры, государственные мошенники, казнокрады. Комиссаров сидит, генерал жандармский. Другой генерал, Курлов, тоже из жандармов. Маклаков сидит, министр внутренних дел. Ренненкампф, Фредерикс, Хвостов, Щегловитов — одним словом, много их тут, душегубов.
«А ведь он тоже с Вологодчины, — подумала Лиза. — Больше нигде так «о» не растягивают», — и спросила родным говорком:
— Ну и долго им отсиживаться, горемычным? Што об этом начальство-то твое полагает, а, землячок?
При слове «землячок» караульный и глазом не моргнул.
— Начальство полагает завсегда, што ему положено, — отрезал он. — А на сколько упекли сюда прихвостней царевых, там видно будет. А покудова с них снимает показания комиссия чрезвычайная для расследования противозаконных по должности действий… Ладно, заболтался я тут с вами, пошли к выходу.
Девушки перекинули санитарные сумки через плечо и двинулись по коридору. Во дворце знакомый матрос сообщил им последние новости: приезжал представитель ЦК партии большевиков. Он заявил, что нет никакого смысла идти сейчас на столкновение с войсками контрреволюции, которые, несомненно, будут скоро на стороне народа. Посоветовавшись, матросы решили оружие сдать.
У выхода из крепости находилась комиссия Временного правительства. Возле ворот стоял молодцевааый офицер с тонкими, как стрелы, черными усиками.
