Он хотел стать поэтом и начал «пробовать перо». Он читал свои стихи друзьям, но те их не оценили. В одном из стихотворений речь шла о розах для любимой девушки, которые растут на дне моря. Однажды Принцип попросил, чтобы его стихи почитал Иво Андрич, будущий знаменитый писатель. Андрич тоже учился в сараевской гимназии, но был старше Принципа на два года. В 1912-м он уже поступил на философский факультет Королевского университета в Загребе, главном городе Хорватии.
Принцип обещал принести Андричу свои стихи, но так и не сделал этого. Подождав немного, Андрич спросил, где же стихи. Гаврило ответил, что уничтожил их.
Его ранние «поэтические опыты» не сохранились. Осталось лишь несколько фрагментов сочинений, которые он написал, уже сидя в тюрьме. Чудом сохранился один прозаический текст Принципа, написанный летом 1911 года. Тогда он с несколькими друзьями отправился на гору Белашница, недалеко от Сараева. Этот-то «поход» Принцип и описал. В 1939 году его «рассказ» был опубликован в югославском журнале «Жена данас» («Женщина сегодня»). Это скорее сочинение, гимназическое литературное упражнение, написанное довольно тяжелым и старомодным языком, хотя автору нельзя отказать в наблюдательности и желании научиться писать. Не исключено, что со временем из него получился бы литератор или журналист.
Однажды во время урока Закона Божьего по рядам была пущена записка Принципа: он предлагал создать литературный кружок, а тем, кто готов присоединиться, — собраться на перемене в столовой. Там он рассказал, что когда учился в Тузле, то со своими однокашниками входил в тайное общество. Принцип заметил, что они занимались не только литературой, но и «обсуждали различные идеи».
Несколько человек согласились основать такое же общество в сараевской гимназии. Его решили назвать «Нада» — «Надежда». Принципа как инициатора выбрали председателем, а Трифко Грабеж стал кассиром.
Знавшие в это время Принципа вспоминали, что он особенно интересовался русской литературой. Часто его видели с книгами Гоголя и Достоевского. А вот Льва Толстого, судя по всему, он не любил.
Доброслав Евджевич хорошо запомнил, при каких обстоятельствах познакомился с Принципом. Однажды он сидел в сараевском парке с томом Толстого в руках. Неожиданно к нему подошел его ровесник и, даже не поздоровавшись, заявил, что «все книги Толстого нужно сжечь, потому что он проповедник непротивления злу насилием». «Это были первые слова, которые я от него услышал», — вспоминал Евджевич много лет спустя.
