В Сараеве Гаврило с друзьями по-прежнему ходил по кафанам и играл в бильярд. Особенно часто они появлялись в кафане «Каир», затем перебазировались в читальню общества трезвости «Побратимство». Потом его друзья увлеклись танцами и даже начали посещать соответствующие занятия. Но Принципа так и не смогли уговорить ходить с ними — он робел. Стеснялся он и знакомиться с девушками, хотя была у него и тайная любовь.
По воскресеньям всех гимназистов православного вероисповедания водили в церковь в сопровождении учителей. Туда же приводили и девушек из женской школы. Пока шла служба, гимназисты переглядывались и даже знакомились с ними. Там-то Гаврило и влюбился в одну из учениц по имени Елена. Кто она, неизвестно. Он даже писал ей письма, но романа у них не получилось.
Очень любопытные, хотя и слишком уж «беллетристические» воспоминания оставил о Принципе участник «омладинского» (молодежного) движения в Боснии Доброслав Евджевич[16], ставший во время Второй мировой войны одним из командиров югославских четников[17] и воевавший вместе с итальянскими оккупантами против партизан-коммунистов маршала Иосипа Броз Тито, а потом эмигрировавший в Италию. (Как бы сам Принцип отнесся к такому повороту в биографии друга юности?)
Евджевич тоже описывал Принципа как стеснительного и неуверенного человека в отношениях с противоположным полом. Но он же добавлял к его портрету некоторые довольно пикантные черты. По словам Евджевича, Принцип где-то вычитал, что к своей единственной любимой нужно приходить уже «уставшим от объятий купленных женщин» и что только так может выжить «духовная любовь». Неизвестно, был ли у него опыт по части «объятий», но в дома терпимости он со своими друзьями вроде бы ходил, однако дело якобы заканчивалось тем, что тамошние обитательницы рассказывали ему придуманные жалостливые истории о своей жизни, а он доказывал, что не презирает их, а наоборот, очень хорошо понимает.
Когда же по ночам, писал Евджевич, его начинали преследовать «образы обнаженных женщин», он скакал голым по комнате, крича: «Да здравствует революция!» Образ будущего «героя-террориста», конечно, получается несколько карикатурным, но почему бы в это не поверить?
«Книги для меня — это жизнь»
Главной же его страстью по-прежнему оставалось чтение. Директор Института истории Боснии и Герцеговины Хусния Камберович, например, так и выразился в разговоре с автором этой книги: «Принцип был буквально оккупирован литературой». «Книги для меня — это жизнь», — говорил он. За книги Гаврило действительно хватался в любую свободную минуту. Когда он приезжал к старшему брату, то читал и там, вызывая недовольство жены Йово. Она-то считала, что младший Принцип должен помогать им в работе, а он сидел за книжками.
