Наивно, конечно, было бы считать, что к последующим событиям в Белграде привели только обстоятельства, связанные с интригами в королевском дворце и вокруг него, хотя они, конечно, тоже сыграли свою роль. Но были и более глубокие причины.
В Сербии рос и укреплялся новый класс — буржуазия. Ей было тесно в рамках австро-венгерского экономического диктата, требовались новые рынки и новые доходы, а следовательно, новая экономическая политика и новые люди у власти, которые смогли бы ее проводить.
Но экономикой дело не ограничивалось. Не меньшее, а может быть, даже большее значение имел национальный вопрос.
По данным на 1900 год, более двух миллионов подданных Австро-Венгрии составляли сербы. И это не считая Боснии и Герцеговины, в которой православных сербов насчитывалось около восьмисот тысяч (из примерно двух миллионов жителей). О том, как чувствовали себя сербы и вообще славяне в империи Габсбургов, мы поговорим позже. Сейчас важно, что многие в Сербии были убеждены, что их страна должна стать центром объединения разделенных южных славян. Известный сербский географ, этнограф и историк Йован Цвиич говорил о значении боснийских земель: «Для Сербии они также важны, как окрестности Москвы для России».
Оккупация Боснии австро-венгерскими войсками в 1878 году нанесла сильный удар по этой надежде, но не убила ее окончательно. Цель оккупации, безусловно, состояла прежде всего в том, чтобы не допустить объединения Сербии и Боснии. Но де-юре Босния всё еще не являлась частью Австро-Венгрии, а это давало сербским националистам некоторый шанс на пересмотр ее статуса — если не дипломатическим путем, то военным давлением (конечно же, с помощью «братьев-русских») на соседнюю империю.
Однако династия Обреновичей категорически не одобряла подобные идеи. Король Милан не раз давал Вене тайные обещания отказаться от поддержки своих соплеменников в Боснии и не вести среди них панславянскую пропаганду. Хотя после смерти Милана Обреновича отношения между Белградом и Веной стали более прохладными — император Франц Иосиф, сославшись на последнюю волю бывшего короля, даже отказался выдать сербам его останки для погребения на родине, — политика Сербии оставалась вполне проавстрийской до самого конца правления династии Обреновичей, то есть до кровавых событий в Белграде 29 мая (11 июня) 1903 года.
«Позор цареубийства…»
Казалось бы, какое отношение всё это имеет к Принципу, который весной 1903 года еще даже в школу не ходил, а пас овец в своем Обляе? Самое прямое.
