» (курсив мой. –
В.К.)
[85]. Лингвист И. Г. Добродомов, комментируя Чехова и ссылаясь на различные словари русского языка, приводил ещё несколько примеров из художественной литературы – авторства А.А. Бестужева-Марлинского, Н. В. Гоголя и малоизвестного В. Н. Никитина. По ним тоже видно, что чемерицу («чемерку») или, в просторечии, чихотку некогда употребляли подобно табаку
[86].
Итак, чихотку, то есть чемерицу, нюхали, как табак. Изготовленный из неё порошок действительно производит чихание и слезотечение. Когда же нюхательный табак вышел из моды, то курить стали и заморское зелье – табак, и эту местную отраву.
Как и авторы XIX века, специалисты по этимологии тоже производят слово «чемерица» от «чемер». Чемер (яд) и чемерь (растение чемерица) известны в древнерусском языке с XII века. Однокоренные слова хорошо представлены во многих славянских языках, в балтийских и германских. Некоторые из них обозначают неприятный, горький вкус, а также яд. От того же корня происходят названия вредоносных персонажей народной мифологии[87]. Филолог, специалист по народной культуре Н. И. Толстой, детально изучивший эту лексику, заметил, что чемер «может считаться особым мифологическим персонажем, лишённым определённого внешнего облика и ипостасей, отдельных атрибутов и локуса, т. е. излюбленного места пребывания и излюбленного времени действия, характерных занятий и привычек, функций и направленности действия, особых контактов с человеком, т. е. почти всех признаков, которые характерны для большинства мифологических персонажей… Единственным признаком чемера является имя или название и прикреплённость его к конкретному виду малых текстов – к проклятиям» (курсив автора. – В.К.)[88].
Сходным образом понимают чемер тамбовские исследовательницы Е. Ю. Блинова и Д. Н. Лоскутова, изучившие местные материалы[89]. Они обратили внимание на рассказ А. П. Чапыгина (1870–1937), уроженца Каргопольского уезда Олонецкой губернии, написанный им в 1918–1919 годах и названный «Чемер».
Речь там о крестьянском парне, которому заводское начальство предлагает хорошо оплачиваемую, но очень вредную работу: он дышит испарениями и быстро превращается в больного, злобного человека с помутившимся сознанием. Слово «чемер», кроме заглавия, встречается в рассказе лишь дважды и никак не поясняется. Заметив «голубой сладковатый дым», парень бормочет: «Чемер! Угарно, вишь, и страховито, ежели… Ништо…» В другой раз, понимая, что дым губителен, он решает на время покинуть мрачное помещение: «Пущай без меня изойдёт чемер!..»
