Точнее, еда и Джесс. Во всяком случае, до недавнего времени.
— Она явно не сможет пойти завтра в школу, — сказала мама, глядя на мои ноги и безнадежно качая головой. — Я имею в виду, ты только посмотри на них, Энди. Как думаешь, может, нам стоит отвезти ее… не знаю… в травмпункт или еще куда-нибудь?
Энди присел возле кровати и посмотрел на мои ступни.
— Не представляю, что еще они смогут сделать, — оценил он великолепные способности Джесса по перевязке. — По-моему, она и сама прекрасно о себе позаботилась.
— Знаете, что мне, наверное, не помешало бы? — спросила я. — Несколько журналов, упаковка диетической колы и шоколадный батончик побольше.
— Не наглейте, юная леди! — строго возразила мамуля. — Ты не будешь весь завтрашний день валяться в кровати как какая-нибудь травмированная балерина. Позже я позвоню мистеру Уолдену и убежусь, чтобы ты получила от него все домашние задания. И должна сказать, Сьюзи, ты меня крайне разочаровала. Ты уже не ребенок, чтобы так себя вести. Могла бы позвонить мне с заправки, например. Я бы за тобой приехала.
Ну да. А потом бы она узнала, что я иду домой не из школы, как сказала, а из дома парня, на которого работает мертвый Ангел Ада и который — ах да! — пытался подкатывать ко мне, и это при сидящем в соседней комнате дедушке, пускающем слюни. И надо сказать, до некоторой степени эти подкаты были приняты благосклонно.
Нет уж, спасибо.
Мама с Энди вышли из комнаты, и я с трудом расслышала, как он тихо сказал ей:
— Тебе не кажется, что ты была с ней излишне строга? Думаю, она усвоила урок.
Однако мама не стала принижать голос. Ей явно хотелось, чтобы я узнала ее ответ:
— Нет, мне так не кажется. Через два года она уедет в колледж, Энди, и будет жить одна. Если это пример того, какие она будет принимать решения, то я с ужасом представляю, что будет дальше. На самом деле я вот думаю, не стоит ли нам отменить наши планы на пятничную поездку.
— Ни за что! — услышала я очень выразительный ответ Энди с первого этажа.
— Но…
— Никаких но! Мы едем.
После этого их голоса окончательно отдалились и затихли.
На лице Джесса, снова появившегося под конец нашего разговора, играла легкая улыбка. Он явно все подслушал.
— Не вижу ничего смешного, — кисло протянула я.
— И все же это слегка забавно.
— Нет. Ни капли.
— Мне кажется, — Джесс открыл книгу, одолженную ему отцом Домом, — пришло время немного почитать вслух.
— Нет, — простонала я, — только не «Критическая история со времен Платона». Пожалуйста, умоляю тебя. Это несправедливо, я ведь даже убежать не могу.
