— Товарищ Васильев, вы свободны. Теперь обсудим статью Сергея Сверстникова о выставке Телюмина. Кто желает высказаться?
Члены редколлегии единодушно одобрили статью Сверстникова. Курочкин не рискнул выступать против.
— Значит, будем печатать, — сказал он.
Васильев сидел у себя в комнате один в тягостном раздумье, Нелля пришла к нему, пожала руку и шепнула: «Тебя зовет Сверстников. И не тужи. Я верю тебе». Она взяла Николая под руку и прижалась к нему.
У Сверстникова на столе лежала пухлая папка, он ее забрал у Курочкина.
— Знакомясь с письмами, я обратил внимание… — Сверстников оборвал фразу. — Впрочем, об этом пока ни слова.
— Я н-никому не скажу.
— Просьба к тебе будет такая: созвонись с кем следует и выясни — авторы этих писем были в больнице или нет. А сейчас иди домой и ложись спать. — Он подошел к Васильеву. — Иди домой, отдохни.
Сверстников начал еще раз перечитывать письма, подчеркивать отдельные фразы. «Письма пришли из разных городов, написаны разными людьми, почему же в них содержатся почти совпадающие фразы? Допустим, что такие совпадения возможны, корреспонденция «Откровенность» навеяла одинаковые мысли, и выражены они одинаковыми словами. Все это возможно. Но откуда в письмах появились детали, которые не упоминаются в корреспонденции? Называются фамилии сотрудников больницы, о которых не писалось в газете? Может быть, авторы писем были в больнице, какие-то судьбы их туда забросили, и они стали свидетелями событий? Может ли так быть? Собственно говоря, почему я должен верить Кириленко и не верить Гусеву, тем более, что не Кириленко, а Гусев секретарь парторганизации?»
3
Сверстников читает рецензию писателя Лушкина на очерки поэта Алексея Красикова «И туда и сюда» и покачивает головой. Автор в начале статьи заметил, что советские читатели будут благодарны Алексею Красикову за правдивое изображение деревенской жизни: «Смело и поистине правдиво изображены незадачливые руководители колхоза, показаны во всей неприглядности колхозники, над которыми властвует дух частного предпринимательства… Очерки заставляют задуматься над будущим нашего земледелия. Читая их, я все время вспоминал Глеба Успенского и нашел, что ныне по праву его преемником может быть назван поэт, а теперь и прозаик Алексей Красиков».
Сверстников написал на статье: «Вяткиной В. В. — Лушкин заведомо плохую книжку расхваливает» — и попросил Неллю отнести Вяткиной.
Вяткина взглянула на резолюцию и зло выговорила:
