– Я думал…
Та женщина в приемной жаловалась на проклятие, говорила так, будто знала точно, будто видела результаты теста. Но меня спрашивают не про проклятие. Он спрашивает, не мастер ли я сам.
Значит, про это все время треплются в новостях? Тест, который консерваторы хотят сделать обязательным, якобы в помощь детям с гиперинтенсивными гамма-волнами, чтобы они ненароком по незнанию не нарушили закон, в первый раз используя силу. Тест безвредный, результаты, конечно, не подлежат разглашению. Но любому дураку ясно: информация законным или незаконным путем попадет куда надо. В правительство, например, они же обожают вербовать мастеров для антитеррористических организаций. Да мало ли куда еще! Или к местным властям. Сначала обязательное тестирование, а что потом – понятно. Я знаю: нельзя строить логические рассуждения на подобных нечетких допущениях, но уж слишком тут все очевидно.
Сторонники поправки предлагают сделать эту проверку обязательной и для обычных людей. Расчет прост: в итоге мастера откажутся от обследования. Получается, даже если тестирование не принудительное, ГГ все равно гораздо легче будет вычислить.
Спрыгиваю с кушетки и сдергиваю с головы электроды. Не то чтобы я горячо люблю нашу семейку, но это уже чересчур! Они меня протестируют, занесут в свою базу данных, а потом, чего доброго, еще выйдут на Филипа, Баррона или дедушку.
– Простите, мне пора.
– Сядьте, мы же почти закончили. Мистер Шарп!
Черчилль остается в кабинете, держа в руках свои провода.
В этот раз я не останавливаюсь. Люди в приемной таращатся, медсестра что-то кричит вслед, но я упрямо иду к выходу, опустив голову. Надо срочно убираться отсюда.
Стараюсь дышать медленно и глубоко. Непроизвольно вдавливаю педаль газа в пол, пальцы сами жмут на кнопку радиоприемника. Нужен хоть какой-нибудь звук – заглушить пульсирующую в голове мысль: «Облажался».
Собирался остаться незамеченным, а в итоге? Привлек всеобщее внимание. Вдобавок имя настоящее назвал. И ведь знаю, где именно прокололся: когда доктор спросил, зачем я здесь. Со мной часто так, я слишком увлекаюсь. Если афера идет не по плану, надо смываться, а я наоборот. Следовало поправить Черчилля, сказать, что мне не тест нужен. Но любопытство было сильнее здравомыслия, очень захотелось узнать, что он имеет в виду.
Но я добыл их фирменный бланк; уже хорошо. Радио не помогает заглушить мои упреки самому себе. Паркуюсь около сетевого универмага. В витринах красуются корзинки с пасхальными шоколадными яйцами, хотя до праздника еще далеко. Купив дешевый мобильник с оплаченными минутами, я иду в копировальный центр. Тихое жужжание ксероксов и запах чернил успокаивают, даже почему-то напоминают о школе, но когда я достаю папку, сердце опять начинает учащенно биться.
