– Все, казаки, кранты вам настали!
Последних защитников буквально смяли мощным напором, взяв численным перевесом. Черной массой, радостно вопя и размахивая саблями, татары хлынули вовнутрь острожца.
– Момент удобный, пора!
Юрий приник к земле и стал спускаться вниз, протискиваясь между веток. И старался соблюдать осторожность – качающийся куст мог вызвать у наблюдательных степняков закономерный вопрос – это почему в безветренную погоду качается листва. Оставалось только надеяться, что возможных наблюдателей привлекает больше картина взятия крепости, чем подножие мелового кряжа.
Галицкий, чертыхаясь сквозь зубы, спустился вниз, и крепко схватил мешок за перевязанную бечевкой горловину. Рывком подтянул его к себе – ноша неожиданно оказалась совсем не тяжелой. И тут же увидел обтянутую кожей баклагу с торчащей затычкой и тесемками – настоящее сокровище, на которое он и не рассчитывал.
Пришлось проползти немного вперед, вытянуть руку и ухватить довольно увесистую емкость – литра на полтора, полнехонька, даже не булькнуло внутри, под пробку залили.
– Теперь живем, – радостно пробормотал парень и дал задний ход – разворачиваться в густых колючках было безумием. Путь наверх занял больше времени, но минут через пять Юрий оказался у спасительного лаза. Торопиться с изучением найденного богатства он не стал, как и пить из баклаги – нужно потерпеть, потом попить в свое удовольствие за спасительными сводами меловой пещеры.
Теперь Галицкий стал просто наблюдать за окрестностями, бросив мимолетный взгляд на деревянную Лавру. Татары ее уже ограбили, нагрузив три воза всякого добра и утвари. К последней повозке на арканах привязали монахов – полтора десятка, примерно. Выглядели они как черная виноградная гроздь, пусть и прозвучит такое несколько кощунственно.
– Что делают, твари! Зачем людин жизни просто так лишать?! Ох, и лишенько!
Прищурив глаза, Галицкий заметил несколько тел, неподвижно лежащих внутри двора. Разглядеть было трудно, далековато все же, но Юрий не сомневался, что несчастных убили.
– Отрыжки блевотной шлюхи!
Парень кипел негодованием – старики в рабстве не нужны, тут понятно, но чтобы их полосовать саблями просто так?!
Такое в голове никак не укладывалось!
Ладно, казаки – они вековые враги татар, и поступят со степняками также, согласно библейскому правилу – какой мерой меряете, такой и вам отмерят. Но убивать мирных монахов, которые к оружию никогда не прикасались, верх жестокости. Убийство ради убийства и утоления собственной кровожадности ставит любого в положение нелюди, каковую необходимо истреблять всеми способами.
