— Это Арманьяк времён работы в Интуристе, — прокомментировал Сахаров.
— Маркиз Арманьяк, — машинально пробормотал Астролягов.
— Просто Арманьяк, — поправил Владимир Ефимович. — Он тогда пил только «Арманьяк». Напоказ, дома повсюду бутылки из-под него стояли, вот прозвище и прилипло. Ездил в командировки по культурной программе, так обзавёлся связями в Италии. Но фарцевал без меры, вот его старшие товарищи и турнули.
— Обэхээсники?
— Старший сосед обэхээсэсников, — улыбнулся Сахаров. — Переводчик в загранке понятно на кого работал. Да и когда невыездным стал, всё равно продолжал в контору постукивать.
— А ментам?
— Ментам барабанил как заяц. Из нашей компании с ним никто не водился. Ну, так, чтобы на короткой ноге. Бывали в гостях, но не доверяли. Тасовался Арманьяк с такими же, как он сам. А потом пришла Перестройка, Рынок и всё завертелось.
— А как же «старший товарищ»?
— Старший товарищ… — задумчиво протянул Владимир Ефимович, развернулся к шкафу, выбрал чёрный конверт из-под фотобумаги, порылся в нём и опустил перед Алексеем на скатерть карточку 9х12. — Узнаёте? Этого мальчика спутать ни с кем нельзя.
Астролягов охотно согласился, хотя на снимке был, скорее, атлетичный юноша в кимоно.
— Зал Комплекса школы высшего спортивного мастерства, — сказал он.
— Друга на соревнованиях по дзюдо фотографировал, а в двухтысячном году меня осенило, напечатал плёнку с большим увеличением, смотрю, точно — он, с краю в кадр попал.
— Удивительно.
— Такого снимка ни у кого нет, — похвастался Сахаров. — Когда контора чистила архивы, о нём по понятным причинам не знали.
— Его можно продать в любое западное издание за хорошие деньги, — произнёс изнутри Алексея бульварный журналист Астролягов.
— Берите, если хотите, — великодушно разрешил старик. — Только как вы докажете, что это он? Внешность расхожая. Людей такого типа в стране тысячи.
И Астролягов признал, что старый редактор снова переиграл его.
— У меня книжка вышла, — скромно признался Тантлевский, повесив трубку. — Сейчас на склад привезли.
— Каким тиражом? — заинтересовался Григорий.
— Три с половиной тысячи.
— Нормально по нашим временам, — заключил Григорий и вернулся к работе.
— Какая по счёту? — оторвался от монитора Ринат.
— Пятая.
— Дадут ли за неё премию? — с ноткой ревности пробурчал Дима.
— Ой, да чёрт с ними, с премиями, — отмахнулся Игорь с несвойственным для него жеманством, так что всем сделалось понятно: на премию он рассчитывает и подготовил для неё почву, обильно унавозив жюри.
