— Не настаивайте, ваше превосходительство! Я не могу принять от вас билет. Искренне говорю, не могу! Я направлю жалобу директору театра по официальной линии.
Тем временем Генерал уже открыл дверцу своей машины. Согласно уставу ему полагалось иметь шофера, но он предпочитал обходиться без него. Когда он садился в машину, на лестнице здания, где помещалось министерство Северной Греции, появился заместитель министра в сопровождении свиты. Поспешно спустившись по ступенькам, заместитель министра подошел к машине Генерала, когда тот уже включил мотор.
— Разрешите вас подвезти? — предложил Генерал.
— Я спешу на аэродром, — сказал заместитель министра.
— Проехаться по этой дороге для меня одно наслаждение! — воскликнул Генерал. — Садитесь, пожалуйста.
Кто мог отказаться от такого заманчивого предложения, исходящего к тому же от Генерала? Генералы, и в особенности генералы жандармерии, всегда могут пригодиться... Машина направилась к аэродрому.
Проезжая по городу, Генерал отметил, что фонари еще только загораются. Светящиеся рекламы едва различались в легких сумерках. Опускалась ночь, прекрасная теплая майская ночь, готовая сокрыть в своей тьме все таинства, которым предстояло вскоре свершиться... Генерал ощущал глубочайшее удовлетворение при мысли о том, что план великолепно разработан и что теперь он сам создает для себя алиби. И, беседуя с заместителем министра о посторонних предметах, он привез его на аэродром как раз в ту минуту, когда начал вращаться один из пропеллеров самолета «ДС Дакота». Посадка пассажиров уже закончилась, и оставалось только закрыть дверь. Не выходя из машины, Генерал наблюдал, как заместитель министра и сопровождавшие его лица поднимались по трапу в самолет. Заработал и второй пропеллер, воздушный корабль вырулил на взлетную дорожку.
Генерал вернулся в город как раз к началу событий.
Сидя на своем месте, за рулем трехколесного мотоцикла, переделанного в открытый грузовичок, Янгос увидел невысокую худощавую фигуру Генерала и несколько воспрянул духом. Он чувствовал, что ему не хватает смелости. По мере того как приближался назначенный час и накалялась атмосфера, какой-то внутренний голос все упорнее твердил ему: «Янгос, не делай этого». Сегодня он впервые услышал этот внутренний голос, сливавшийся с шумом выхлопа, ведь машина его — откуда взять деньги? — до сих пор не имела глушителя.
Да, ему по душе были расправы с красными. Он просто наслаждался ими. Последний раз ему довелось заниматься этим делом три недели назад, на первомайской демонстрации рабочих. Вместе с другими ребятами из своей организации он затесался в ряды демонстрантов и дал им хорошую взбучку. Особенно досталось высоченному парню в очках, который никак не мог понять, почему на него сыплются удары, и то и дело спрашивал: «За что ты меня бьешь?» — «Да просто мне нравится это занятие, очкарик», — отвечал Янгос и отпускал ему новую затрещину. Да, он сражался полицейской дубинкой, продолжением своих рук, руками, продолжением души, всей душой, продолжением уроков Главнозавра, оружием Главнозавра, продолжателя Гитлера — единственного человека, как говорил Главнозавр, который сделал попытку избавить мир от коммунизма.
