Нгуен проследил за моим жестом и раздраженно выпалил несколько словечек, после которых ребята принялись за работу. Вьетконговцы? Может, Нгуен вьетконговец? Кто вообще здесь вьетконговец? Пока что вьетконговцы были для меня просто слухом, ночным шумом за пределами лагеря.
Вырубка продолжилась под палящим солнцем. Дети оттаскивали ветки к центру круга и поджигали. Пот лился со всех ручьями. Я потел просто от сидения на срубленном дереве. Воздух был пропитан потом.
Сержант Мейерс высунулся из джипа, тоже весь в поту.
– Какие будут распоряжения, сэр?
«Распоряжения?» – подумал я про себя. Распоряжения? Какие еще на хер распоряжения? На мне что, висит табличка «специалист по расчистке джунглей»? Я пилот, ты сержант. Сержанты должны знать, чем им нужно заниматься. Всем это известно.
– Так, – наконец произнес я, – ходи по кругу, сержант, и следи за рабочими. А, да, не забывай про знаки.
– Знаки, сэр?
– Да, эти люди могут оставлять метки на земле, указывающие в сторону наших оборонительных позиций.
– Понял.
Он развернулся и ушел. Я решил дать ему совет, который вечно слышал от других:
– Осторожней, сержант.
Он обернулся и серьезно кивнул.
Во время разговора с Мейерсом я отошел от дерева, которое служило мне скамейкой. Когда я вернулся обратно, Нгуен разговаривал с раненой маленькой девочкой, сидевшей на бревне. Завидев меня, девочка вскочила на ноги, но Нгуен рявкнул на нее, и она быстро присела.
На ее лодыжке красовался порез в два дюйма. Нгуен вытирал рану грязным лоскутом, который служил ему головной повязкой. Я окликнул Мейерса, который злобно пялился на одну из работниц в пятидесяти футах от нас, и попросил его принести аптечку из джипа. Девочка осторожно наблюдала за мной с любопытством и страхом.
Когда Мейерс вернулся с аптечкой, Нгуен отступил в сторону, не скрывая своей обиды. В темных глазах девочки читался явный испуг, ведь она попалась в лапы к американцу. Наверняка у нее были такие мысли.
– Позвольте мне, сэр, – произнес Мейерс.
Он закатал ее штанину из черного шелка выше колена и начал промывать рану ватным тампоном, смоченным в перекиси водорода. Рана покрылась розовой пеной, и девочка захныкала. Думаю, она еще никогда не видела эффект от перекиси водорода. Я попросил Нгуена передать ей, что это хорошее лекарство.
– Хорошее? – он удивился.
– Да, хорошее, – я кивнул. – Скажи ей.
Он передал, и девочка улыбнулась.
Когда она похромала на обед с семьей, я решил, что буду учиться у нее вьетнамскому. Я рассказал о своих планах Нгуену. После обеда в виде сухпайков для меня с Мейерсом и риса с неопознанными овощами для вьетнамцев девочка уселась со мной на дерево.
