и хотела уделить основное внимание в новой статье.
Черчилль с удовольствием написал очерк о Парнелле. Он нашел «парадоксы искренней и честной жизни» знаменитого ирландца «поразительными»: «протестант, возглавивший католиков; лендлорд, вдохновляющий кампанию за отмену земельной ренты; знаток права, побуждающий к бунту; гуманист и противник террора, поощрявший террористов»[298]. В представлении Черчилля, жизнь Парнелла «вместила в себя все элементы греческой трагедии». По его мнению, Софокл и Еврипид наверняка «нашли бы в ней сюжет, который удовлетворил их мрачный вкус»[299].
Время, благотворно влиявшее на материал сборника, способствовало не только написанию эссе о новых личностях, но и переработке уже готовых опусов. Наиболее значительные изменения коснулись очерка про Джорджа Натаниэла Керзона (1859–1925). И хотя, как указывал Черчилль, «величайшими днями» Керзона стал период пребывания на посту вице-короля Индии[300], ключевой и самый драматичный эпизод в его относительно недолгой жизни приходится на май 1923 года. Измученный неизлечимой болезнью Бонар Лоу решил по собственному желанию оставить кресло премьер-министра. Возникла нетривиальная с точки зрения права ситуация. Кому быть следующим главой правительства, если лидер правящей партии сам сложил с себя полномочия?
Наиболее подходящей кандидатурой на пост премьера был глава МИД Керзон. Двадцать первого мая его в срочном порядке вызвали в Лондон из поместья Монтакьют-хаус, графство Сомерсет, которое он арендовал в последние десять лет своей жизни. Он давно ждал этого момента и был уверен, что станет следующим хозяином резиденции на Даунинг-стрит. По пути в столицу он размышлял, как обустроит свое новое жилище. Но эти планы оказались преждевременными. На вопрос о том, кому быть следующим первым министром короля, отвечать должен был не Керзон, а сам король. Понимая, какая ответственность возложена на него, а также не желая нарушать устоявшийся порядок недопущения прямого влияния монарха на принимаемые политические решения, Георг V решил изъявить свою волю в «соответствии с общественными настроениями». Для этого он стал советоваться с «другими старшими политическими деятелями, занимающими независимую позицию»[301].
Одним из таких «старших политических деятелей» был экс-глава Консервативной партии и экс-премьер Артур Джеймс Бальфур. На тот момент ему шел уже семьдесят пятый год. В момент, когда решалась судьба правительства, он находился в
