«Ничего, - попыталась успокоить она себя, - сегодня у нас работа, а праздник будет скоро. Совсем уже скоро».
Как-то незаметно пронеслось время; кажется, только вчера Макс отсмотрел всю коллекцию, а ведь с тех пор прошло уже три месяца, завтра открытие выставки; аукцион на носу. Магазины сверкают новогодней золотой мишурой, на углах ярко освещенных торговых аркад ангельскими голосами поют детские хоры, собирая деньги на благотворительность, и охотники за рождественскими подарками перекрывают проезжую часть, словно демонстранты.
И Макс должен вернуться завтра - чтобы плечом к плечу встать с ней на битву. «Господи, неужели и вправду пара дней осталась?» - снова запаниковала Александра.
Наконец послышались шаги.
Она нетерпеливо вскочила с подоконника им навстречу, заранее решив про себя, что не будет особенно ругать Джонатана, а попытается поскорее выяснить, в чём же дело.
Но шаги неожиданно стихли.
Она прислушалась.
Черт, ну что за дурацкие шутки, где его носит?
Шаги возобновились, но теперь они не приближались, а удалялись в глубину лабиринта из панелей.
- Черт! - вконец потеряла она терпение и устремилась вслед за шагами, во тьму.
Она обогнула несколько рядов и в темноте едва на него не налетела. И тут же поняла, что это не Джонатан. Остановившись как вкопанная, смотрела она на огромный, словно обелиск, возникший перед ней сгусток мрака.
Мрак множился, расширялся и, казалось, входил в иное измерение, сгущаясь и углубляясь, приобретая фантастические размеры и заполняя собой мир.
И неожиданно Александра вдруг почувствовала, как сама, словно вспышка ярчайшего света, вдруг стала гигантской, практически безграничной - только светлой, противоположной. Но уже в следующее мгновение она снова сжалась почти до точки, до ничто, то есть вернулась в своё человеческое «я», а нагромождение черноты продолжало господствовать над нею.
И тут загорелся, заиграл повсюду свет. Сполох темноты обернулся на её глазах очень холеным и вправду очень высоким человеком в расстегнутом черном плаще поверх черного же костюма.
- Здравствуйте, - произнес мужчина низким приятным голосом, от которого, как и от фигуры, веяло опасностью.
Александре пришлось отступить назад на шаг, чтобы увидеть его лицо.
Несколько раз с усилием она сомкнула и разомкнула веки, пораженная громким шорохом собственных ресниц. В глазах рябило, и она не удивилась бы, если бы незнакомец сейчас взял и растворился в мареве электрических лампочек. Но он продолжал стоять перед ней, невозмутимо её разглядывая.
