- Надо. Сделаю. Вот проведу этот первый аукцион и обязательно сделаю.
Она усадила Макса за раскладной столик, разложила принесенные с собой лупу, ультрафиолетовую лампу, компьютер и цифровой микроскоп и приготовилась работать.
- С чего начнем, Макс?
- С шедевров. Неси Рериха.
Пытаясь скрыть гордость, она подала ему своёго любимца. Он бережно взял картину из её рук и любовно склонился над ней.
- Чудо как хорош. Ведь поздний, не русский, а светится. Откуда?
- Из Штатов, откуда же ещё.
Рерих действительно был хорош. Над темно-синей плоскостью ночной пустыни Гоби полыхало рассветное небо. Темные, практически черные силуэты загадочных обелисков на фоне горизонта ещё сильнее подчеркивали золотисто-сиреневое свечение небес.
Макс продолжал рассматривать работу под разными углами к свету.
- Ведь вроде бы все ясно. Как он это делал, можно разложить по полочкам: темпера по мокрому грунту, причем грунты он брал контрастных цветов, за счёт чего создавался эффект свечения. А все вместе - тайна.
- Недаром многие коллекционеры воспринимают его как духовного учителя, а не просто художника.
Макс едва заметно пожал плечами.
- И рамка родная, хоршевская. - Он дотронулся большим пальцем до тоненького, более чем скромного деревянного ободка темно-коричневого цвета.
- Думаю, некоторые претенденты на эту работу с удовольствием сменят эту родную раму на нечто более роскошное, - заметила Александра.
- Ты хоть не вздумай менять. Мало ли что богатеи удумают, но ты ведь понимаешь, что эта рамка бесценна.
- Макс, не заводись. Я-то понимаю, но денег у меня купить эту картину нет. А те, у кого есть, вряд ли в курсе, так что, вполне возможно, захотят «одеть» работу во что-то помпезное, под стать мраморным гостиным.
- А ты на что? Объяснишь счастливому приобретателю, что эта рамка делалась ещё при Рерихе директором нью-йоркского музея Луисом Хоршем. Смотри, вот на обороте номера музея, поставленные Хоршем, это его почерк. А вот это - рука самого Рериха, цифры его архива. - Макс сладострастно вздохнул. - Одно удовольствие работать с картинами Рериха, они как бабочки с нетронутой пыльцой - родные рамы, надписи художника. Смотри, вот и датировка Хоршем проставлена - тысяча девятьсот двадцать восьмой год.
Макс продолжал смаковать работу:
- Ты исследование провела - на картине реальное место изображено?
- Скорее всего, нет. Думаю, что это аллегория; во всяком случае, в дневниках это место нигде не описано. Экспедиция Рериха достигла Гоби на двенадцатый день пути, когда они пришли в Юмбейс и с автомобилей пересели на верблюдов. Кстати, ты знаешь, что в Гоби почти нет песков? Там в основном каменная щебенка, глинистые и каменные пустыни - гамады.
