Неожиданно он крепко взял её за руку:
- Саша, милая, я понимаю, что после всего пережитого тебе везде мерещится КГБ. Но поверь мне, сейчас уже не девяностые. Да, та картина могла быть вывезена из России под разными предлогами. Её могли взять на выставку и просто «забыть» вернуть обратно. Её мог купить какой-нибудь очень крутой чиновник и получить официальное разрешение на вывоз.
В конце концов, какой-нибудь шустрый дилер мог сунуть кому надо в Минкульте взятку и получить заключение, что работа не представляет художественной ценности, а потому подлежит экспортированию. Все это могло быть, но поверь мне, сто шансов из ста, что это просто дешевая копия. И КГБ здесь совершенно ни при чем.
- Почему же сто из ста? И почему дешевая?
- Ну хорошо, девяносто девять из ста. И не дешевая копия, а дорогая, сделанная в том же девятнадцатом веке одним из лучших учеников Айвазовского. Но это ничего не меняет - это не та картина. Той картины больше нет. Как нет и той жизни, нет КГБ, нетопленых квартир, голодухи, очередей на передачу в Бутырке, ничего нет.
Александра резко вырвала руку:
- Все есть, Макс. Есть картина, есть моя жизнь, и есть КГБ. И это особенно очевидно, когда люди вдруг исчезают бесследно вместе с коллекциями.
Последние слова она произнесла так громко, что забредшая в бар парочка, примостившаяся за соседним столиком, оглянулась на неё с удивлением.
Макс поднес руку к лицу и прикусил указательный палец.
Она почувствовала себя безмерно усталой. На что надеялась она, приглашая его к себе? На что надеялся он? Только люди умеют забывать и прощать, призраки никогда не успокаиваются.
Неожиданным движением он потянулся к ней, и теперь лицо его было так близко, как будто он хотел её поцеловать. Она поневоле вдохнула тонкий аромат его одеколона, «Армани прайв».
- Саша, послушай мой совет, забудь ты об этом. То, что ты со старухой не встретилась, это к лучшему. Не пытайся узнать секрет трех карт. У тебя все хорошо, ты открыла замечательный бизнес, собрала коллекцию. Не береди прошлое.
Сейчас Макс был рядом, как когда-то, и глаза его, такие близкие и огромные, изливали на неё ровный свет, словно все его существо вдруг превратилось в сияние. Но странное дело: как многие годы назад, чем больше было в нем света, тем острее недоставало ей тела.
Словно прочитав её мысли, он резко откинулся назад. Сияние погасло.
- Так что же мне теперь делать? - тихо спросила она. - Опять бежать?
- С ума не сходить, - строгим знакомым тоном ответил он. - И не пить столько. Ты же за рулем. Как ты машину поведешь после такого-то количества виски? - Он встал.
