Наступало время возвращаться к подножью гор.
Семья косуль вернулась назад, в свои прежние места в густой поросли, и все трое начали менять свои шубки, постепенно теряя рыжий мех, который родители носили с мая месяца, а малыш с тех пор, как на нем исчезли белые пятна, и к октябрю, когда большие олени ревели на горных пастбищах, вся семья косуль облеклась в более густые шубки, которые должны были прослужить им до возвращения весны. Они оделись как раз во-время, потому что сезон ясных дней миновал. Теперь тучи окутывали высокие горы, красные тетерева улетели, горные куропатки надели свое белое оперенье, и голубой горный заяц последовал их мудрому примеру.
Облекшись в зимнюю одежду, старшие косули очень похорошели. Они начали жиреть, находя везде обильную пищу. Мать и детеныш питались верхушками молодых деревцов, плющем и лесными ягодами, отец отваживался делать набеги на поля репы, тянувшиеся внизу, за рощами, а также часто лакомился кукурузой, пока ее не сняли с полей.
Благодаря привычке бродить по ночам, необычайной остроте зрения и слуха и незаметной окраске, он мог сравнительно безопасно разгуливать по участкам фермеров. Косуля и ее малютка были менее предприимчивы и предпочитали довольствоваться однообразной пищей, которую находили среди порослей, лишь бы не заходить далеко от дома. Любимой побежкой косули-самца был легкий галоп, обращавшийся в карьер в случае тревоги; рыси он не признавал, скакать же был готов всегда, показывая настоящие чудеса в прыжках в случаях крайней опасности.
К концу декабря уже некоторое время плохо державшиеся рога отпали, а новые в течение следующих шести или семи недель еще чуть-чуть развивались. Наконец, они все же достигли полного развития, и косуля-самец стер с них последние клочки бархата. К этому времени и у малыша показались на лбу два маленьких нароста, его первые рожки, и он так возгордился ими, что исковеркал не одно молодое деревцо, пробуя их силу.
Но для молодой косули рожки являются далеко не всегда благом. Иногда, когда малыш выбегал из рощи в сосновый лес, проволочная изгородь, окружавшая рощу, цеплялась за них и ломала их. Вред, причиненный молодым рожкам, когда они были еще очень мягки, навсегда испортил их форму, заставив расти криво в течение всей жизни косули. Но, хотя молодой самец и не был лишен известной доли тщеславия, этот недостаток не особенно беспокоил его, так как, когда он окончательно вырос и вышел в свет, мало можно было встретить косуль красивей его.
