Сэммс уставился на экран: сначала на непривычно крошечное горячее солнце, затем на окружающий его мир, обманчиво голый и необитаемый, куда они неслись с ужасной, пугающей скоростью.
- Мне кажется невероятным... - заметил он, обращаясь отчасти к Винфилду, а больше к самому себе,- что это Солнце может быть таким горячим. Ригель IV находится почти в двести раз дальше от него, чем Земля от Солнца, примерно восемнадцать миллиардов миль - и все же на окружающих планетах жарче, чем в пустыне Сахара.
- Синие гиганты всегда и большие, и горячие,- ответил капитан, будто речь шла об общеизвестном факте,-а их радиация, пусть и невидимая глазу, вообще смертельна. А Ригель в этом регионе - одна из самых больших планет, правда, другие тут намного горячее. Дорадус С, к примеру, по сравнению с ним просто обычная сальная свечка. Я собираюсь на днях слетать туда, посмотреть. Но довольно об астрономии - мы находимся уже на высоте двадцати миль, ваш город прямо под нами.
"Чикаго", плавно замедлив полет, остановился, зависнув неподвижно, реактивные двигатели издавали мягкий шипящий звук. Сэммс направил свой зрительный луч вниз, а вместе с ним и мысль ищущую, вопрошающую. Никогда лично не встречаясь с ригелийцами, он не мог представить их в своем сознании и найти схему поведения, необходимую для установления контакта с представителями этой расы. Но, заранее зная тип мышления существа, с которым он предполагал войти в контакт, Сэммс осмотрел весь ригелийский город, но не нашел ничего подходящего. Общение получилось весьма неполным и несовершенным: без сомнения, контакт не удался. Впрочем, он сумел добиться, чтобы его поняли.
"Надеюсь, вы простите мне это, возможно, неприятное для вас и определенно непрошеное вторжение,- подумал он, тщательно и медленно,- ведь мне хотелось обсудить с вами проблему, которая вскоре приобретет исключительное значение для всех разумных существ, обитающих на планетах Вселенной".
- Я приветствую тебя, теллурианец,- разум соединился с разумом. Собеседник-ригелийский профессор социологии, стоявший у своего письменного стола, был похож на настоящее чудовище: бочкообразное тело, четыре ноги-колоды, ветвистые руки-щупальца, неподвижный купол головы, отсутствие глаз, а вместо ушей... Тем не менее разум Сэммса соединился с разумом монстра очень быстро и без всяких усилий; Сэммс установил почти такой же контакт, как с разумом собственной дочери!
Да что разум! Трансцендентная уравновешенность, головокружительный диапазон мышления и кругозор, невозмутимое и несокрушимое спокойствие, наивысшая безмятежность, уверенная определенность и точность, железная стабильность - вот какие встретил он качества, незнакомые и немыслимые для человеческой и человекообразной расы.
