Изрядно, замерзнув и так ничего и не решив, отправилась в свою комнату. Поправила одеяло у детей, подбросила дров в камин, и улеглась на узкую кушетку. Сон не шел. Вспоминался Грей, мучали мысли о том, как я сама смогу устроится в этом мире. Нужно ли разделить на всех деньги, которые нашла в кабинете папаши или детям что-то останется с продажи дома? Как бы заполучить документ, что я могу жить одна и являюсь самостоятельной личностью? Задремала я уже ближе к утру.
Сон, который мне приснился ночью, был очень тяжелым. Там, во сне, я снова прижимала к себе слепого щенка Грея, но в ведре, которое я протянула своей хозяйке, у щенков уже были открыты глазки и оба этих толстых и неуклюжих комка укоризненно смотрели на меня в полной тишине мутными, серо-голубыми бусинками.
Это было одно из самых неприятных для меня воспоминаний. Всю жизнь я избегала думать о судьбе тех, двоих, что остались в ведре… Помню эту сцену очень хорошо, и точно знаю, что тогда все было совсем не так. Щенки были слепые и они пищали, но сон был так реалистичен, что я даже чувствовала запах осени и зябкость того утра.
Проснулась я от какого-то странного писка и обнаружила, что камин потух, в комнате становится прохладно, а маленькая сестренка Линка сидела на подушке и хныкала. Сам же он беспробудно спал, завернувшись в одеяло.
Что делать с девочкой я представляла очень слабо, но и будить мальчишку мне было жалко, в последние дни на него и так обрушилось слишком много. Накинув платье, я подошла к своей бывшей кровати и, протянув руки, поманила малышку. Та на секунду прервалась, с подозрением посмотрела на меня, отрицательно помотала белокурой головой и, на всякий случай, отползла еще дальше к стене. Я на секунду впала в ступор…
Что она хочет? Пить? Есть? Писать? Может быть, ей просто холодно? Не зная, что делать дальше, я решила пока, хотя бы, растопить камин. Пока раздувала подернутые серым пеплом угли, аккуратно подкладывая в очаг кусочки коры, хныканье стихло.
Забросила в камин, на разгорающийся огонек пару поленьев и оглянулась — девочки на кровати не было. Впрочем, испугаться я не успела, сзади кто-то потянул меня за подол. От неожиданности повернулась слишком резко и Эжен, в длинной до пола фланелевой сорочке, шлепнулась на попу. Секунду она молчала, а потом открыла рот и закричала от обиды так, что Линк проснулся мгновенно.
Я понимаю, что с его точки зрения все выглядело не слишком хорошо — кричащий ребенок, валяющийся на холодном полу, и я стоящая над ней с поднятыми руками, зажимающая уши. На самом деле жест мой был совершенно непроизволен, когда девочка закричала, то за голову я схватилась от испуга.
