— Я хочу подумать над вашим предложением, трок Валим. Пока были живы мои родители, они не считали нужным объяснять мне финансовое положение семьи. Поэтому сейчас мы закончим беседу, а ответ вы получите через несколько дней.
Не знаю, какой он торговец, но деловые переговоры мужик совершенно не умеет вести. Возможно, он просто не счел меня серьезным противником, однако он вскочил и покинул зал, даже не поклонившись со словами:
— Ну, посмотрим, посмотрим…
Когда за купцом захлопнулась дверь, странно всхлипнув, на его место уселся Линк. Он смотрел на меня исподлобья, но с удивлением и боязнью. Даже заговорить решился не сразу.
— Ты, Элен, как каменная!
Я не поняла, чего больше в его голосе — восхищения или осуждения, но, поскольку этот разговор все же меня изрядно вымотал, а в желудке было сосущее чувство пустоты, то я сказала:
— Покажи мне, где находится кухня, Линк.
Зябко передернув плечами, мальчик послушно кивнул и пошел к дверям приговаривая:
— Пойдем скорее, там хоть согреться можно!
Кухня находилась в полуподвальном помещении и поражала своими размерами и пустотой — только половина ее была худо-бедно меблирована. Сюда, на эту половину, стащили, похоже, все остатки утвари и мебели. Зато здесь было тепло.
В центре обставленной половины стояла довольно большая чугунная плита, вторая такая же осталась в пустой части кухни. Здесь был старый, поцарапанный во многих местах, но чисто вымытый стол, на котором стояла разномастная посуда — перевернутые кверху дном чашки, вперемешку — несколько тонких фарфоровых тарелок и глиняных мисок.
В углу располагался чудом уцелевший резной буфет — вместо одной ножки был подложен кирпич. Думаю, поэтому его и не продали. К торцу буфета прислонился еще один стол размером поменьше, возле него находились три разномастных стула с засаленной обивкой.
А самым странным был отгороженный в углу, недалеко от печи, загончик, примерно два на два метра. В загончике, на усыпанном толстым слоем соломы полу, стояла маленькая девочка с льняными кудряшками, над перегородкой было видно только лицо. Рядом с ней, но по эту сторону загона, на табуретке сидела Берта и небольшой ложкой вливала кашу в широко открывающийся рот ребенка.
Я вопросительно глянула на Линка. Он кивнул, подтверждая, что это и есть наша сестра Эжен.
Заметив нас, Берта сказала:
— Кёрста Элен, кашу я закутала, так что она еще теплая.
Линк отошел от меня, покопался в большой корзине, что стояла на полу, разворошил тряпье, и поставил на стол небольшую кастрюльку.
