Глаза невольно наполнились слезами под укоризненные слова Питера:
— Ну вот, опять!
Госпожа Ирэн решительно вытерла слезу рукавом и сказала:
— Пойдем, Питер, я очень хочу есть! — а про себя подумала: «Всё теперь будет по-другому, всё!».
В комнате, где её дожидалась сестра, Ирэн, наконец-то, рассмотрела всех присутствующих. Пока ела – так и стреляла по сторонам глазами.
Две тётки, хотя они тут все непонятного возраста, но эти, пожалуй, постарше остальных, лет по сорок. Сидят под факелом, возле высокой рамы, напоминающей мольберт художника. Только вместо картины там закреплён огромный кусок ткани. Края его свешиваются на колени тёткам, и они что-то вышивают, каждая свой угол. А там, где должна быть картина, середина уже вышита ярким золотистым люрексом. Геометрическая какая-то фигня, на крест похоже. Надо будет уточнить у Питера, как зовут женщин.
Ещё одна молодая девушка – Линта, как назвала её сестра, что-то непонятное делает в том углу, где спит прислуга. То ли зашивает что-то, то ли – наоборот, распускает. Темно в том углу и не рассмотришь нормально. Линта эта –личная прислуга госпожи Санти, это уже Ирэн и сама догадалась. А у неё, у Ирэн, есть своя – Анги. Похоже, как у всех принцесс-попаданок есть преданная горничная, так и у неё, Ирэн, тоже есть. Надо только разобраться, что она за человек, эта горничная. А то в одной книге была она подосланной от мачехи и пакостила героине.
Возможно, рассуждения Ирины Викторовны и отличались некоторой наивностью, но она, в целом, рассуждала здраво и по-доброму, так, как её учили в своё время в пионерском детстве. Нельзя в человеке сразу врага видеть, но и недоверием обижать не стоит.
Сама госпожа Санти закончила ужин ещё до прихода Ирэн и Питера в комнату и сейчас сидит за этим же большим столом, только с торца. Перед ней, закрывая её от глаз Ирэн, стоит довольно большой ларец с откинутой крышкой. Из-за крышки Ирэн и не видно, что она там делает.
А Анги стоит прямо за спинкой её кресла и прислуживает ей. Сперва-то Ирэн хотела её отогнать, но потом решила не перечить – тут все лучше неё знают, как правильно себя вести. «Так что просто смотрю и привыкаю» —скомандовала она сама себе. Хотя, конечно, глупо это – ну что, разве Ирэн сама не подвинет себе тарелку или хлеба не отрежет? Да и руки Анги мыла, судя по всему, давненько.
Ирэн нахмурилась – местные понятия о чистоте её нервировали.
В комнату зашла ещё одна женщина, крепкая и низкорослая, она с трудом тащила на ремне, перекинутом через плечо, огромную корзину с крупными поленьями. Подкинула сразу два в камин и села передохнуть.
