Суна раздраженно швырнула на стол кучку монет. Знакомые уже мне миты – три и пять, и крупные бронзовые квадратики – гроны, как я потом узнала.
- Что хочешь делай, а более нет у меня!
Ангус пересчитал монеты, сгреб в руку и кивнул мне на выход.
- Ежели распродавать все по-честному – оно, конечно, поболее выйдет. Может даже и в половину поболее. Только жить тебе придется здесь и за каждый чугунок торговаться. Решай сама, Лунка, как оно лучше.
Я забрала у него монеты и пошла на верх, за своими вещами. Лишь бы побыстрее уйти отсюда. Спустившись вниз с кучей тряпья в руках, все, что нашла в ящике, застала еще один спор:
- Отдай, Суна! Нечестно этак-то!
Вымотанная Суна, плюнув, кинула мне под ноги какой-то шарик и, громко хлопнув дверью, скрылась в комнате. Ангус нагнулся, поднял с полу шарик и сунул в карман.
- Он, конечно, гаснет уже. Но мы дома Риму попросим подкормить его. У них еще три остается, чай не обеднеют. – как бы оправдываясь сказал дядя Ангус. Похоже, что все эти разборки и торговля надоели уже и ему самому. Провожать меня никто из бывшей семьи не вышел.
Я догадалась, что это, возможно, и был тот самый светящийся шарик, что Лита называла «светляком».
На обратном пути на выселки мы прошли половину села, до центра. Встречали разных людей, многие здоровались и с Ангусом и со мной. Я так же вежливо подносила правую руку к сердцу и кивала. Пусть я не знаю этих людей, но и грубиянкой выглядеть нечего. С одним из мужчин Ангус поговорил и довольный похвастался мне:
- Десять болотников заказал на осень – сына женить будет! А болотник к осени – жирный и тяжелый, это для почетных гостей он набирает. Так вот к осени и наберу заказов, а потом и муки будет на что купить, и молока-творога, когда захотим.
Чувствовалось, что заказом он доволен. А я больше рассматривала одежду встречных. Порадовало, что не все женщины были в платьях. Как минимум двое из них, пожилая полная и совсем юная, похоже, её внучка, были одеты в брюки и странные куртки из мешковины.
- Из лесу, Вига?
- Вестимо. Комарье жрет, не снимешь куртейки.
Пожилая остановилась, утерла рукавом пот со лба и, поставив на землю большую корзину, набитую разными пучками трав и связками корешков, немного поболтала с Ангусом, расспрашивая про Риму. Мы с ее сопровождающей несколько холодно разглядывали друг друга и молчали. Я – потому, что не представляла, что говорить. Она – похоже знала прежнюю Алуну и не слишком любила ее.
