Впрочем, Алька тоже не очень торопилась вставать, с одной стороны опасаясь поранить кого-то, а с другой… похоже, кастрюля категорически отказалась слезать с её морды. Прикипела сердцем, что ли? Хотя нет, в кастрюльке субпродуктов точно не было. Так что если тара чем и прикипела к Шаксус Джеру, так это филеем.
И вот, выползаю я из-под кучи-малы, уже почти получилось… Чувствую себя эдельвейсом, этаким редким цветочком, не столько красивым, сколько способным выживать в непригодных для этого дела условиях! А когда умудрилась встать на четвереньки и вовсе возрадовалась и загордилась собой со страшной силой, но тут поднимаю взгляд и… вижу, как Ирвин, уже почти добежавший до нас, отвлекается от собственно процесса «добегания» на меня, всклокоченную, и поскальзывается на луже какого-то зеленоватого соуса. Упс!
Я дёрнулась, рывком отскакивая в сторону, и нечаянно… Правда нечаянно!! Честно-пречестно!!! Так вот, абсолютно непреднамеренно, даже в мыслях не держа мести или чего-то такого, я пнула кусок мяса, и вырезка полетела к блондину. Кто знает, вполне может статься, сам по себе соус не уронил бы инкуба в моих глазах. А вот соус под одной ногой и мяско под другой справились с этим прекрасно. Ирвин потерял-таки равновесие и с разбегу влетел головой в объятия поварихи.
Обрадованная нежданным счастьем женщина даже про Альку позабыла и стиснула в объятиях ошарашенного мужика изо всех своих не маленьких сил. И на лице у неё та-ако-о-ой восторг нарисовался! Упс… Когда куча мала взорвалась какофонией конечностей и воплей, я зажмурилась и отшатнулась от этого живого фонтана.
— Вот… ёкарный бабай, — сглотнув, в ужасе выдохнула я, пятясь к стеночке.
— И не говори, — с откровенным испугом пробормотала Алька. Когда только рядом оказалась? — Таш… Скажи, это твоя коварная месть?
— Что? — рассеянно проблеяла я, заворожено наблюдая, как крепкая повариха решительно прижимает инкуба к полу и… — Вот, блин горелый…
— Угу, — согласилась Шаксус Джер угрюмо, смущённо отводя взгляд от неприличной картины.
Альке повезло, а вот я просто не смогла отвернуться, обалдев от… Господи, за что моей неустойчивой психике такие потрясения? Я ж теперь нормально спать не смогу!
— Как думаешь, поцелуй вантуза можно считать изнасилованием? — порывшись в закромах собственной черепушки, отыскала я дар речи.
— Пожалуй, в данном случае вполне, — отозвалась Алька хрипловатым голосом со смесью изумления и сочувствия. — Тем более мужик сопротивление оказать просто не в состоянии. Без сознания же. Темечком прямиком в кастрюлю прилетел.
