– Каких? – Я свирепо таращусь на них сквозь пряди волос.
Они спрашивают, не сдерживала ли я намеренно духовное давление во время теста. Не родственница ли я кому-то из выдающихся пилотов? Что я делала в ментальной реальности Ян Гуана?
На последнем вопросе я сжимаю губы. Это опасно, но я не выясню планов на мой счет, если не скажу правду.
– В его мерзкой ментальной реальности, джунглях, я задушила его детскую ипостась. А потом пятнадцать раз пырнула ножом взрослую.
Главный стратег Чжугэ Лян перестает помахивать веером.
На мгновение.
– И почему вы это сделали, дорогая?
А вот теперь пришло время солгать. В моих интересах скрыть, что мною двигала месть.
– Увидела кое-какие его воспоминания. Что он вытворял со своими наложницами. – Мой взгляд тяжелеет. – Вообще-то, военные должны об этом знать.
Сыма И хмурится.
– Вы увидели несколько воспоминаний и убили ребенка? Как вы поняли, что это Ян Гуан?
– В смысле? Это была его ментальная реальность. Кто еще мог там оказаться?
– Погодите-ка, значит, даже пребывая в его ментальной реальности и проведя там какое-то время, вы отчетливо понимали, что находитесь в его подсознании?
– Да. Хотя мне и приходилось постоянно себе об этом напоминать.
– А потом вы использовали собственную силу? Ничто вас не направляло?
– Нет, – огрызаюсь я. – Просто хотела, чтобы он заплатил за свои преступления.
– Господин Чжугэ. – Сыма И поворачивается к Главному стратегу, затем бросает на меня взгляд искоса. – Железная Вдова.
– Я знаю, – бормочет тот, лицо его белеет под черной тюлевой шапочкой.
По моей спине бегут льдинки. Железная Вдова. Смысл выражения мне понятен: девушка, которая жертвует своим партнером-юношей, чтобы зарядить энергией хризалиду. А не наоборот. Если для этого есть название, значит, такое уже случалось. Но я никогда, никогда не слышала ни о чем подобном.
– Есть и другие девушки, которым это удавалось? – Я повышаю голос.
Сыма И наклоняет голову.
– Ну…
– Стратег Сыма, – предупреждающе роняет его начальник и переводит взгляд на меня. – Просим нас извинить, консорт У. Нам нужно посоветоваться с Мудрецами.
Я ощетиниваюсь. Мудрецы – сборище старых, морщинистых ученых-бюрократов, которые правят Хуася и вечно разглагольствуют о «морали», «гармонии» и «семейных ценностях». Ничего хорошего о моих действиях они не скажут.
Главный стратег Чжугэ задирает рукав и стукает пальцем по браслету – похожее устройство носил Ян Гуан. Вместо моих собеседников на экране появляется символ армии – извивающийся и рычащий Желтый Дракон. Я вспоминаю постер, обещание Ян Гуана вернуть провинцию Чжоу и выяснить, правда ли, что Цинь Чжэн заморозил свое тело. Поверить не могу, что это произошло…
