Он тяжело дышит, но улыбка поднимает уголки его губ, когда он видит, как я бьюсь в цепях. Он осторожно опускается рядом на одно колено, наблюдая за мной.
– Неудивительно, что ты так стремилась попасть ко мне. – Теперь его голос звучит мягко и тихо, почти печально. Он поднимает мой подбородок затянутой в перчатку рукой. Цепь на моей шее распрямляется.
Я пылаю от ярости. Звенья горят на моей шее, стискивают конечности. И кажется, чем больше я сопротивляюсь, тем жестче они становятся. Но если все это не по-настоящему, то как Ян Гуану удалось меня связать?
И почему на нем духовные доспехи, а на мне нет? Мое физическое тело в такой же броне, так что, видимо, не в ней дело. Напряженно распахнув глаза, я обвожу взглядом контуры его доспехов. Если он может создать их здесь, почему я не могу? Насколько я понимаю, он тоже впервые оказался в этой реальности.
И в чем разница между его разумом и моим?
– А ты действительно не такая, как все, – мурлычет он, склонив голову набок. – Мне даже хочется тебя оставить. Из нас получилась бы выдающаяся пара. – Он поглаживает мою щеку. – Жаль, что тебе придется умереть.
Я медленно перевожу на него взгляд. На меня снисходит озарение: хотя ничто тут и близко не похоже на мои фантазии, но именно этого момента я ждала восемьдесят три дня после известия о смерти Старшей. Я помню, как уронила корзинку с только что собранными яйцами, когда на меня обрушилась новость, уничтожившая мой мир. Помню, как силы покинули мое тело. Как отец схватил меня за волосы и ткнул носом в разбитые яйца, ослепленный яростью, – как же, он не получит компенсацию за смерть дочери на поле боя! Все эти восемьдесят три дня мысли о столкновении с Ян Гуаном постоянно крутились в моем мозгу, стучали, словно биение второго сердца, проигрывая тысячи возможных вариантов.
И все это кончится тем, что я, голая и связанная, просто молча умру от его рук?
Старшая бы меня не простила.
Я охватываю мысленным взором ту духовную форму, в которой сейчас пребываю. А потом с воплем, который мне хотелось испустить все эти восемьдесят три дня, каждую их удушающую секунду, собираю все силы, на какие только способна в это мгновение.
На моей коже прорезаются контуры доспехов – такие же, как у Ян Гуана.
Он отшатывается, разинув рот.
Я отталкиваюсь от пола. Сначала цепи тянут меня вниз, но потом рассыпаются. Мои духовные доспехи мерцают, пропадая и появляясь вновь, – это Ян Гуан пытается их уничтожить.
Видимо, это дуэль умов, его и мое воображение вместе поддерживают эту реальность через боевую связку. Здесь для создания чего бы то ни было требуется лишь воля.
